Пэлем Вудхауз - Полный порядок, Дживз !

Дживз, когда я впоследствии обсуждал с ним выступление Гусика, объяснил мне, что тут всё дело в ингибиторах (если, конечно, я не путаю это слово с другим) и в подавлении: точно не помню, но, по-моему, Дливз сказал <����эго>. Насколько я понял, он имел в виду, что Гусик безвылазно жил пять лет с тритонами в своём захолустье и накопил в себе всю дурость, которая должна была вылезать из него постепенно, год за годом, а в результате произошло нечто вроде взрыва, и эта самая дурость пулей вылетела наружу, совсем как пробка из бутылки шампанского. Возможно, так оно и было. Обычно Дживз знает, что говорит.

Как бы то ни было, больше всего на свете я радовался, что у меня хватило ума не присоединиться к тёте Делии во втором ряду. Возможно, стоять среди пролетариев было ниже достоинства Вустера, но по крайней мере я был вне опасности. Гусик разошёлся до такой степени, что я не удивился бы, если б, увидев меня, он перешёл бы на личности, позабыв о нашей старой школьной дружбе.

- Пессимистов я на дух не переношу, - продолжал тем временем Гусик. Будьте оптимистами, мальчики. Все вы знаете разницу между оптимистом и пессимистом. Оптимист - это тот, кто: Возьмём, к примеру, хотя бы двух ирландцев, которые гуляют по Бродвею. Один из них пессимист, а другой оптимист, и это так же верно, как один из них Пат, а другой Майк: Никак это ты, Берти? Откуда ты взялся?

Слишком поздно я понял, что мельник, за которого я мгновенно попытался спрятаться, куда-то исчез. Возможно, он вспомнил, что не успел домолоть зерно, а может, обещал своей жене вернуться домой пораньше, но, пока я предавался размышлениям, он куда-то испарился, оставив меня без прикрытия.

Сейчас между мной и Гусиком, который угрожающе вытянул руку в моём направлении, образовалось открытое пространство, отчасти заполненное морем обращённых ко мне любопытных лиц.

- Вот вам яркий пример того, - сияя, как медный таз, прогрохотал Гусик, о чём я только что говорил. Мальчики, леди и джентльмены, посмотрите хорошенько на этого субъекта в задних рядах, во фраке, с идеальными стрелками на брюках, в сером галстуке и с гвоздикой в петлице, и вы сразу поймёте, о ком я говорю. Берти Вустер, вот кто он такой, самый отьявленный пессимист из всех, кто когда-либо кусал тигра за хвост. Говорю вам, я презираю этого человека. А почему я его презираю? Я презираю его потому, мальчики, леди и джентльмены, что он пессимист. Его отношение к жизни пораженческое. Когда я сообщил ему, что собираюсь сегодня днём произнести перед вами речь, он попытался меня отговорить. А знаете, почему он попытался меня отговорить? Он попытался меня отговорить, потому что не сомневался, мальчики, леди и джентльмены, что мои брюки лопнут по шву сзади.

Приветственные крики донеслись из зала с удвоенной силой. Всё, что касалось лопнувших сзади брюк, радовало наивные сердца юных ученых Маркет-Снодсберийской классической средней школы. Два школьника, сидевшие в заднем ряду, покраснели как раки, а третий, с веснушчатым лицом, робко попросил у меня автограф.

- Позвольте рассказать вам одну историю о Берти Вустере:

Вустер способен выдержать многое, но он никогда не потерпит, чтобы его имя трепали публично. Я прикинул взглядом расстояние до двери, собираясь потихоньку улизнуть, но в это время бородач решил вмешаться в ход событий и взять бразды правления в свои руки.

Почему он не сделал этого раньше, я не понял до сих пор. Должно быть, просто не в силах был пошевелиться. Ну и, само собой, когда оратор владеет аудиторией, ему не так-то просто заткнуть рот. Однако, услышав, что Гусик собирается рассказать очередную свою историю, бородач, по всей видимости, не стерпел. Он вскочил с кресла (так же резво, как я со скамейки в тот злополучный момент, когда Тяпа неожиданно выскочил из-за кустов), в один прыжок очутился у стола, схватил книгу и, подбежав к Гусику, дотронулся до его плеча. Резко повернувшись и увидев перед собой огромного бородача, который, совершенно очевидно, собирался стукнуть его по голове толстой книгой, Гусик отпрянул и принял оборонительную позу.

- Возможно, в связи с поздним часом, мистер Финк-Ноттль, нам следует:

- Ах, да, - с облегчением сказал Гусик, поняв, что его не будут бить. Да, конечно. Призы, что? Сейчас, да, конечно. Что тут у нас?

- Правописание, П.К.Пурвис.

- Правописание, П.К.Пурвис, - как эхо повторил Гусик. - Вперёд, П.К.Пурвис!

Теперь, когда Гусика наконец-то заткнули, я больше не видел смысла приводить свой стратегический план в исполнение. Я имею в виду, я решил остаться и досмотреть спектакль до конца. Сами понимаете, мне было интересно, дальше некуда. Если вы не забыли, я говорил Дживзу, что зрелище будет захватывающим, и, как выяснилось, не ошибся. В манере Гусика держаться было нечто притягательное, не позволяющее просто так встать и уйти, по крайней мере до тех пор, пока он не вспомнил о моём существовании.