Пэлем Вудхауз: Полный порядок, Дживз !

- А, это ты, Берти. Привет.

- Тыщу лет, тыщу зим. Пропустишь рюмочку?

- Нет, спасибо, я спешу. Забежал на минутку узнать мнение Дживза о том, как я выгляжу. А ты что скажешь, Берти? Как я выгляжу?

Ответить на этот вопрос можно было одним-единственным словом: мерзопакостно. Но мы, Вустеры, все без исключения славимся своим тактом и к тому же умеем играть роль гостеприимных хозяев. Мы не говорим старым друзьям, с которыми ели хлеб-соль, что на них тошно смотреть.

- Я слышал, ты в Лондоне, - небрежно заметил я.

- Да, конечно.

- Впервые за много лет, что?

- Да, конечно.

- Собираешься приятно провести вечер?

Его передёрнуло. По правде говоря, вид у него был измученный.

- Приятно!

- Разве тебе не хочется повеселиться?

- Должно быть, там будет весело, - сказал он каким-то безжизненным голосом. - И вообще, мне пора. Начало в одиннадцать. Я велел кэбу подождать: Дживз, если тебе не трудно, сходи, проверь, ждёт меня кэб или нет?

- Слушаюсь, сэр.

Когда дверь за Дживзом закрылась, наступило молчание. Я бы даже сказал, напряжённое молчание. Я смешал себе коктейль, а Гусик мрачно уставился на своё изображение в зеркале, наверняка испытывая при этом душевные муки. Бедолага явно был не в своей тарелке, и я решил, что ему резко полегчает, если он сможет излить свою душу человеку многоопытному, который его подбодрит. За свою жизнь я не раз убеждался, что парням, одуревшим от любви, больше всего на свете хочется поплакаться в жилетку.

- Ну, старина, выкладывай, - сказал я. - Только учти, я всё про тебя знаю.

- А?

- Я имею в виду, Дживз объяснил мне, что тебя беспокоит. Ерундовая проблема. Яйца выеденного не стоит.

Он не бросился мне на грудь и не стал изливать свою душу. Трудно, конечно, судить о человеке, который зарыл свою физиономию в бороду Мефистофеля, но мне показалось, он слегка покраснел.

- Я предпочёл бы, чтобы Дживз не болтал о моих делах направо и налево. Естественно, я полагал, что беседую с ним строго конфиденциально.

Я не мог позволить ему разговаривать подобным тоном.

- Выложить всё начистоту своему молодому господину не называется <����болтать направо и налево>, - с упрёком сказал я. - И давай не будем об этом. Повторю ещё раз: я всё про тебя знаю. И позволь сообщить тебе (желая его подбодрить, я подавил в себе желание высказать личное мнение о девице, которая была банным листом, чумой и недоумком в одном лице), что Медлин Бассет - очаровательная девушка. Высший класс. Просто создана для тебя.

- Но разве ты её знаешь?

- Конечно, знаю. А вот как ты умудрился с ней познакомиться, ума не приложу. Где вы повстречались?

- Две недели назад она гостила у каких-то своих знакомых в Линкольншире. Их поместье рядом с моим.

- Всё равно непонятно. Мне казалось, ты не общаешься со своими соседями.

- Естественно, нет. Мы встретились, когда она выгуливала своего пса. Пёс занозил лапу, а когда она попыталась вытащить занозу, он чуть было её не цапнул. Само собой, я пришёл ей на помощь.

- Ты вытащил занозу?

- Да.

- И влюбился с первого взгляда?

- Да.

- Прах меня побери! Раз тебе так подфартило с псом, почему ты сразу не взял быка за рога и не объяснился?

- У меня не хватило духу.

- А что было потом?

- Мы немного поболтали.

- О чём?

- Э-э-э, о птичках.

- О птичках? Каких птичках?

- Которые порхали вокруг и около. И о природе, ну и о всякой всячине. Потом она сказала, что скоро уезжает, но будет рада меня видеть, если я когда-нибудь появлюсь в Лондоне.

- И даже после этого ты её не обнял или, на худой конец, не сжал страстно руку?

- Конечно, нет.

Сами понимаете, говорить больше было не о чем. Если парень дрейфит, когда дело его практически в шляпе, а судьба подносит ему шанс на блюдечке с голубой каёмочкой, помочь ему невозможно. Однако я напомнил себе, что с этим увальнем мы вместе учились в школе, а помогать старым школьным друзьям - святая обязанность.

- Ничего страшного, - сказал я. - Пораскинем мозгами и обязательно что-нибудь придумаем. По крайней мере могу тебя утешить: я целиком и полностью к твоим услугам. Берти Вустер стоит за тебя горой, Гусик. Можешь на меня положиться.

- Спасибо, старина. На тебя и, конечно, на Дживза, а это самое главное.

Не стану от вас скрывать, я поморщился. Вряд ли он хотел меня подколоть, но должен признаться, его бестактность задела меня за живое. По правде говоря, меня подкалывают, кому не лень. Я имею в виду, дают понять, что Бертрам Вустер не бог весть кто, таракан какой-то, а Дживз - единственный и неповторимый.