Пэлем Вудхауз - Так держать, Дживз !

Я снял трубку и позвонил тёте Делии.

- Можешь прийти. Она тебя ждёт, - сказал я.

- Передай ей, - преданно прошептал Тяпа, - что я лечу к ней со скоростью ветра.

Через несколько минут после того, как он умотал, послышался щелчок ключа в замочной скважине, и я услышал в коридоре лёгкие шаги.

- Дживз! - позвал я.

- Сэр? - сказал Дживз, появляясь рядом со мной.

- Дживз, произошло нечто невероятное, У меня только что был мистер Глоссоп, Он говорит, у него с мисс Беллинджер всё кончено.

- Да, сэр.

- По-моему, тебя это не удивляет.

- Нет, сэр. Должен признаться, я предвидел подобный исход.

- А? Почему?

- Мне показалось, они разойдутся, когда я увидел, как мисс Беллинджер ударила мистера Глоссопа в глаз.

- Ударила?

- Да, сэр.

- В глаз?

- В правый глаз, сэр.

Я сжал голову руками.

- Но с какой стати она его ударила?

- Я думаю, мисс Беллинджер разнервничалась после приёма, который оказала ей публика.

- Великий боже! Ты хочешь сказать, она тоже с треском провалилась?

- Да, сэр.

- Но почему? Ведь у неё шикарный голос.

- Да, сэр. По всей видимости, публике не понравился её репертуар.

- Дживз! - Меня словно обухом по голове ударили. - Ты имеешь в виду, мисс Беллинджер тоже исполнила <����Солнечного мальчика>?

- Да, сэр. И - с моей точки зрения, весьма необдуманно - она вынесла на сцену большую куклу, которую аудитория почему-то приняла за атрибут чревовещателя. Зал сильно волновался, сэр.

- Но, Дживз, какое удивительное совпадение!

- Не совсем, сэр. Я позволил себе вольность обратиться к мисс Беллинджер, когда она приехала на концерт, и напомнил ей, где она меня видела. Затем я сказал, что мистер Глоссоп попросил меня передать ей его просьбу: сделать ему одолжение и спеть <����Солнечного мальчика>. А когда мисс Беллинджер выяснила, что вы и мистер Глоссоп исполнили ту же песню непосредственно перед её выступлением, она, по всей видимости, решила, что стала жертвой неумной шутки мистера Глоссопа. Я вам ещё нужен, сэр?

- Нет, Дживз.

- Спокойной ночи, сэр.

- Спокойной ночи, Дживз, - благоговейно сказал я.

ГЛАВА 5

Эпизод с собакой Макинтошем

Мой сон без сновидений нарушили звуки, напоминающие отдалённые раскаты грома, и, когда туман в моей голове несколько рассеялся, я понял, откуда они доносятся и что из себя представляют. Собака моей тёти Агаты, Макинтош, царапалась в дверь спальной. Вышеупомянутый пёс, абердинский терьер недалекого ума, был оставлен на моё попечение престарелой родственницей, уехавшей лечиться в Aixles-Bains, и мне никак не удавалось убедить упрямое четвероногое, что рано вставать - глупо. Взглянув на часы, я убедился, что ещё не было и десяти утра.

Я нажал на кнопку звонка, и вскоре в спальню вплыл Дживз с подносом, а за Дживзом вбежал пёс, который прыгнул на кровать, лизнул меня в правый глаз и тут же погрузился в глубокий сон, свернувшись клубком. И, прах побери, я никак не пойму, какой смысл вставать ни свет ни заря и царапаться в чью-то дверь, если при первой же возможности ты собираешься снова завалиться спать. Тем не менее каждый день в течение последних пяти недель это свихнувшееся животное строго придерживалось данной тактики, и, по правде говоря, я от него немного устал.

На подносе лежало несколько писем, и, влив в себя примерно полчашки живительной влаги, я почувствовал, что у меня появились силы посмотреть, что мне пишут. Первое письмо было от тёти Агаты.

- Ха! - сказал я.

- Сэр?

- Я сказал <����ха>, Дживз. И я имел в виду <����ха>, и ничего другого. Мой возглас выражал облегчение, которое я испытываю. Моя тётя Агата возвращается сегодня домой. Она прибудет в свою городскую резиденцию между шестью и семью вечера и надеется, что там её встретит Макинтош, живой и здоровый.

- Вот как, сэр? Мне будет не хватать малыша.

- Мне тоже, Дживз. Несмотря на его привычку вставать с петухами и мешать мне завтракать, этот пёс - славный малый. Тем не менее, когда я отправлю его в родные пенаты, мне станет легче на душе. Пока он находился под моей опекой, у меня не было ни одной спокойной минуты. Ты ведь знаешь мою тётю Агату. Она окружила пса любовью, которую ей лучше было бы потратить на племянника, и, если бы с ним что-нибудь случилось, пока я был in loco parentis, если бы, находясь в моём ведении, он заболел бы бешенством, оспой или туберкулёзом, вся вина лежала бы на мне.

- Совершенно верно, сэр.

- И, как тебе известно, Дживз, Лондон недостаточно велик, чтобы жить в нём с тётей Агатой, если она сочтёт тебя в чём-то виноватым.