Алексей Серов - Обеднённый уран. Рассказы и повесть

Я побежал, не разбирая дороги.

Это у меня было солнечное затмение! У меня было солнечное затмение, вот что это было такое, не иначе!..

Какие-то ветки хлещут по лицу, хвойные и лиственные. Я двигаюсь быстро и уверенно. Думаю очень быстро. Столько сразу мыслей в голове!.. Дороги нет, но она мне ни к чему. Тело пробивает кустарник, ноги не замечают кочек и коряг, унося меня прочь от проклятого места. Я уже и далеко. Вот болотина кончилась, и я бегу по пыльной летней дороге, просёлочной дороге. Миновал забор. Ноги мои грязны. Кто омоет мне их, Господи?.. Мимо едет автомобиль, оттуда люди смотрят — люди, которые ничего в своей жизни не знают. смотрят на меня немного удивлённо. как медленно они двигаются и думают!

Поворачиваю к „своей“ даче. Красный глаз в небе пропал. Да и вокруг все переменилось: тени бегут по земле, обгоняют меня, поднялся шум и треск, листья стонут, ветки ломаются, в грудь меня ударил сильный порыв ветра. А потом лицо начал сечь тугой, словно под огромным давлением, дождь. Прикрываю глаза веками, руками, бегу уже из последних сил. Вот и рядом. Вот. последний поворот.

На размокшей земле меня заносит, продолжаю скользить уже по траве, спиной вперед. Ослепительная молния совсем рядом! Ноги на что-то натыкаются, отрываюсь, лечу, словно прыгун, преодолевающий планку немыслимой высоты. Плыву долго. Потом падаю, затылком найдя в траве твёрдую, неподатливую вещь. Самое простое полено оказывается мгновенным выключателем моего сознания и всего, что вокруг. Так, словно ставится наконец уверенная точка в долгом сложносочинённом предложении. Но ещё успеваю услышать первый страшный раскат грома».

13. «Гроза тогда налетела жуткая. Валентина, углядевшая меня возле домика, рассказывала, что в первую минуту ей показалось, будто в меня попала молния. Но этого, конечно, быть никак не могло. Молния бьет в тех, кого Бог любит, а меня Ему не за что.

Вместе с Василием они затащили меня к себе, нахлопали по щекам, сунули мне в нос нашатырь из автомобильной аптечки, кое-как привели в чувство. Я долго не понимал, где нахожусь, что вообще происходит. Наконец вспомнил и затрясся.

— Вася, налей ему водки, — приказала Валентина.

Я проглотил стакан жидкости, почти и не заметив, но это простейшее средство очень скоро начало действовать. И дрожь унялась, и мышцы перенапряжённые стали понемногу расслабляться, так что я почувствовал во всем теле адскую боль — впрочем, ненадолго, второй стакан снял и эту проблему. Потянуло в сон, и мои добрые соседи, спасители мои, оставили меня, заботливо прикрыв простынкой. А я опять полетел. И где уж там летал пару-тройку часов, не ведаю.

Только вдруг подскочил на кровати, весь в поту, со встрёпанными волосами, колотящимся сердцем — и один только вопрос первым делом выкрикнул в пространство:

— А где она? Девчонка где?!

Почему, зачем? и что привиделось мне там, в иных пересечениях? Слава Богу, соседи не слышали. Валя и Вася прибежали с грядок, захлопотали. вот удивительно, чего я им так сдался?.. За окном уже снова было солнце, но уже закатное, с улицы тянуло дымом костра и жареным мясом.

— Где Илона? — спросил я нетерпеливо.

— Куда-то уехала. Любит на велике гонять, — сказал Василий. — Хорошее дело — польза организму. Растёт девка-то.

— Потом, потом, — Валя мотнула кудряшками. — Сегодня вам с ней уже не надо разговаривать. Сегодня мы все отдыхать будем.

— Ладно, — прохрипел я. Откашлялся. — Ладно.

— А что с тобой вообще случилось-то? — спросил некстати Василий, но был уязвлён жениным локтем в бок и больше уж не делал таких попыток. Видно, к вечеру, к ночи роли супругов начинали меняться, Лилит брала верх над Адамом.

Я с трудом вылез из дома, кутаясь в какую-то старую тряпку, уселся возле костра.

К вечеру посвежело. Отгремевшая гроза и дождь унесли нас своими обильными водами из середины лета обратно в конец весны. Но мне сейчас того и надо было — это ведь лучше, чем июльская духота и пыль. Я чувствовал себя неважно: старым, больным, беспомощным. Отвратительно. Или дальше водку пить, или прекращать всё это как можно быстрее.

Ни в чём, ни в чём на свете нету смысла!..

Мне показалось, я забыл что-то очень важное — то, что понял, вися над кромешной бездной, когда в глубине её распахнулся зелёный змеиный зрак. Тогда знал это что-то, а сейчас, после полена и водки, напрочь забыл. Память глиняная».

14. «Соседи готовили шашлык так целеустремлённо и трепетно, словно это же самое не случалось у них каждый вечер, а происходило впервые. Но к тому времени, когда мясо поспело, Васенька уже был бесчувствен и возлежал на кресле-качалке в любимой своей позе: ноги выше головы, руки разбросаны в стороны по всей веранде. Мы с Валентиной остались вдвоём. Девочка по-прежнему каталась неизвестно где.