Леонардо Шаша - Каждому свое • Американская тетушка

Синьора тоже приняла участие в поисках. Она склонилась над самым нижним ящиком письменного стола, точно вписанная в конус светотени, отбрасываемой лампой. Ее грудь полуобнажилась, лицо таинственно утопало в темной копне волос. Мрачные мысли Лаураны мигом улетучились, растаяли под жарким солнцем желания.

Синьора задвинула ящик, легко, словно играючи, выпрямилась.

— Ничего не нашла, — сказала она равнодушно, точно рылась в ящике только для того, чтобы сделать приятное кузену.

— Я тоже, — сказал Розелло весьма спокойно и положил на место последнюю папку.

— Возможно, у него был свой отдельный ящик в банке, — сказал Лаурана.

— Я тоже об этом подумал, — ответил Розелло. — Завтра попытаюсь что-либо узнать.

— Нет, это исключено, он знал, что здесь никто не тронет его книги и бумаги, даже я... Он был человек аккуратный, — сказала синьора, самим тоном давая понять, что она, увы, особой аккуратностью не отличается.

— Одно несомненно, здесь кроется какая-то тайна, — сказал Розелло.

— Значит, ты думаешь, что эта история с депутатом-коммунистом и с документами как-то связана с его смертью? — спросила кузина у Розелло.

— Ни в малейшей мере. А ты что скажешь? — обратился он к Лауране.

— Кто знает...

— О боже! — воскликнула синьора. — Значит, вы думаете...

— Нет, я этого не думаю. Но полиция зашла в тупик со своими догадками о галантных похождениях аптекаря, и теперь возможны любые гипотезы.

— А письмо? Письмо с угрозами, которое получил аптекарь? Как объяснить это письмо? — спросил Розелло.

— Да, это ужасное письмо, — поддержала его синьора Рошо.

— Я склонен думать, что это уловка убийц. Аптекарь был выбран как ложная цель, для маскировки...

— И вы в этом убеждены? — с изумлением и величайшей тревогой спросила синьора.

— Нет, отнюдь не убежден.

Синьора сразу приободрилась.

«Она твердо уверена, что ее муж погиб по вине аптекаря, и любое другое предположение осквернило бы память покойного», — подумал Лаурана.

Он упрекнул себя, что внес беспокойство в ее душу своими домыслами, которые, откровенно говоря, считал не лишенными основания.

— Важный синьор, нотабль, который подкупает, крадет, посредничает в темных делах... Кто бы это мог быть, как, по-вашему?

— В городке?

— Либо в городке, либо в округе, а может, и в провинции.

— Вы задали мне нелегкую задачу, — сказал приходский священник св. Анны. — Если бы мы ограничились одним городком, то и младенцы в животе у матери смогли бы ответить на ваш вопрос... Но если говорить об округе и даже о провинции, тут немудрено сбиться с толку и совсем запутаться.

— Тогда ограничимся городком, — сказал Лаурана.

— Розелло, адвокат Розелло.

— Это немыслимо.

— Что немыслимо?

— Что именно он...

— ...Подкупает, крадет, посредничает в темных делах? Ну тогда, простите за невежливость, вы ничего дальше своего носа не видите.

— Нет, нет... Я хотел сказать, совершенно немыслимо, чтобы человек, с которым я беседовал, намекал на Розелло.

— А кто этот человек, с которым вы беседовали?

— Простите, но этого я вам сказать не могу, — покраснев и старательно избегая пронизывающего взгляда священника, ответил Лаурана.

— Мой дорогой Лаурана, очевидно, ваш собеседник не назвал вам ни местности, ни имени того человека. Он дал вам такие сведения, которые, уж поверьте мне, подходят, ну, скажем, для ста тысяч человек, не считая джентльменов, уже выловленных и отдыхающих за счет государства... И в этой великой армаде вы собираетесь отыскать вашего нотабля?

Он снисходительно и насмешливо улыбнулся.

— Я, собственно, думал, что человек, назвать которого я не могу, имел в виду нотабля из городка... Но раз вы говорите, что там только Розелло...

— Нет, просто Розелло самый крупный из всех, и его имя прежде всего пришло мне на ум. Он, строго говоря, единственный подходит под определение нотабля. Но есть мошенники и помельче, и кое-кто наверняка назвал бы среди них и меня.

— Ну, что вы, — неуверенно возразил Лаурана.

— Увы, да, и, возможно, с некоторым основанием... Но повторяю, самый крупный — Розелло... Представляете ли вы себе, что это за человек? Я имею в виду его участие в разных сделках, его огромную ренту и его открытое и тайное влияние. Ведь определить, что это за тип, совсем не трудно — он кретин, не лишенный хитрости. Словом, один из тех, кто ради того, чтобы получить или удержать в руках выгодную должность, пройдет по трупам, но только не по трупу своего любезного дядюшки каноника.