Земовит Щерек - Семерка

«А пускай все так и останется», — подумал ты.

Ведь тебе нужно попасть в Варшаву на очень важную встречу. Ибо, именно ради этого в Варшаву и ездят. В столицу. «Махнем в столицу, ведь Варшава — то не Рим», — пел Качмарский. — «Продавцы там грабят всех, поддадимся им», — продолжал петь он же.

А если пойдешь в полицию, начнутся вопросы, расспросы, допросы. Возможно, тебя даже свяжут с сожженным автомобилем, с подожженным замком в Ксёнже, с убитым Лыцором. Хрен их знает, но какие-то ведь методы у них имеются. Подвергнут тебя, к примеру, перекрестному допросу, засыпят тебя теми вопросами, а ты ведь уставший, а у тебя нет никаких сил, а у тебя болит голова, и тебя подловят как ребенка.

Нет, нет, нет.

«Нет, нет, нет», — как пел Мунек Стащик [230].

Ты поднялся на немного трясущиеся ноги. Походило на то, что ничего серьезного с тобой не случилось. Что ты в синяках, зато целый. Никаких переломов. И даже рюкзак при тебе, что интересно. В микроавтобусе ты его не оставил. И даже — нащупал ты в кармане — твой веджминский револьвер не выпал.

«В путь», — подумал ты.

И побрел через борозды.

До придорожной забегаловки «Эхо леса» ты добрался как раз со стороны леса. Здесь имелось все: бензозаправочная станция, бар для дальнобойщиков и дискотека для местных дискодолбоёбов. Сегодня плясок, похоже, не было, но диско-зал с баром был открыт, и оттуда грохотало дешевое, сельское техно. Между лесом и широкой площадкой перед дискотекой, выложенной понятно чем, стоял ряд высоких деревянных фигур. Все это были резные фигуры польского типа, из одного древесного ствола — поэтому вытянутые, высокие, стоящие по стойке «смирно», похожие на пенисы на взводе. Здесь имелся Иисус, Пилсудский, какой-то медведь, колдунья, снова Пилсудский, опять Иисус, Адам Малыш [231](к деревянной колоде была прибита пара лыж, которые знаменитый прыгун как будто держал в обеих руках), снова Иисус, какой-то король, правда, неизвестно какой; воин, харнаш [232], опять Пилсудский. Какое-то время ты крутился в темноте среди этих деревяшек, пока не услышал тихий и чуточку перепуганный голос:

— Эй, погоди, там кто-то ходит.

Ты вышел на площадку. Какой-то пацанчик в джинсах и спортивной куртке, припирающий к стене дискотеки девицу и держащий подругу за задницу, даже вскрикнул. Девица тоже взвизгнула.

— Господи, земеля, с тобой все нормально? — спросил тут же парень, не переставая припирать и держать.

— Бо-о-о-оже! — Девица глядела на тебя, широко раскрыв глаза. — Эй, с тобой чего случилось?

— Да ничего страшного, — ответил ты. — С лестницы грохнулся.

— В лесу? — спросил парнишка.

— Наверное, с амвона, — заметила девчонка. — Ну, это такая охотничья платформа на дереве, — пояснила она уже пареньку. — Не с церковного, нет.

«Холера, — мелькнуло у тебя в голове, — я и не знал, что настолько паршиво».

Ты прекрасно знал эту бензозаправку, знал, что в туалет заходят изнутри. Бросил в автомат два злотых (жлобы!) и вошел вовнутрь. Лицо у тебя было все в грязи и засохшей крови. Впрочем, одежда тоже. Ты открыл воду и попытался более-менее почиститься и умыться.

Потом ты пошел в забегаловку для дальнобойщиков «У толстяка». К счастью, освещение здесь было не слишком ярким, в связи с чем — пускай ты и бросался в глаза с той громадной ссадиной на виске, засохшей коркой крови на скуле и грязной, что тут ни говори, одеждой — слишком уж сильно никого не шокировал. Если бы рожа была опухшая, ты выглядел бы пьяницей, который провел ночь в канаве; а так просто был похож на типа, на которого в чистом поле напали два десятка мужиков со штакетинами.

— Пан себя хорошо чувствует? — спросила женщина за стойкой, на которой стоял большой тиранозавр.

— Ага, — ответил ты. — Дайте, пожалуйста, чай с лимоном, водку, бигус, флячки и журек.

— Это будет тридцать два злотых, — сказала барменша, явно сомневаясь в том, что ты способен заплатить. Но ты вынул бумажник и расплатился.

— В какой очередности подавать? — спросила она.

— Сначала чай и водку, — сказал ты. — А потом, как вам будет удобно.

Ты уселся за столом, который был накрыт небольшой желтенькой скатеркой. Помимо тебя в заведении находилось несколько тяжелых, мускулистых типов. Каждый по отдельности. Каждый ел. Жевал. Нижние челюсти меланхолично двигались. Все они жевали и пялились на искусственные цветы в вазончиках посреди столиков. Барменша поставила перед тобой чай и рюмку водки. Ты всыпал сахар в чашку и перемешал. При этом ты размышлял о своем совершенно удивительном и странном сне, приснившемся тебе, когда ты без сознания валялся в грязи. Никогда еще не было у тебя таких четких снов. Ты помнил из него все, каждое словечко. Ты выпил водку. Хозяйка принесла журек.