Мариам Юзефовская - В поисках Ханаан

— Симкэ, Симэлэ, — слышалось теперь целыми днями с тюфяка, — будешь кушкать?

Завернув что-то в тряпочку, Гутман совал этот узелок в рот девочке. Раздавалось сопение, причмокивание и тихий счастливый смех старика. — А айтыню [9] Гулять ? Девочка хочет айтыню? — он подхватывал ее на руки и подносил к окну.

В один из дней вдруг заметила, что невольно внимательно вслушиваюсь в отзвуки той жизни, которой жили эти двое. Однажды тихо спросила:

— Почему Сима?

— По-твоему, твоя мама не достойна того, чтобы девочка носила ее имя? — Гутман окатил меня пренебрежительно-холодным взглядом.

С той поры как в его закутке появилась девочка, он разительно изменился. Казалось, начал новую жизнь. Стоило ей уснуть, как тотчас исчезал. Прибегал взволнованный и запыхавшийся. «Спит?» — спрашивал он, вытягивая худую длинную шею, на цыпочках крадясь к тюфяку.

Этот старик умел добиваться своего. Постепенно возвращаясь к жизни, я начала нянчиться с ребенком. Но безысходность не отступала ни на шаг.

— Зачем все это, Борух? — однажды спросила я, качая девочку на коленях. — Вы же понимаете, что нас ждет.

— Этого никто не знает. Только ОН, — и ткнул худым пальцем в потолок. — С нами, евреями, в последнюю минуту всегда происходит чудо. Поэтому нужно надеяться до последнего. Посмотри на меня. Я старый человек. Считай, одной ногой уже там. Но каждый вечер Он слышит от меня одно и то же: «Господи, подари мне завтра!»

Через день Борух пришел торжественный и важный.

— Ай, ты не знаешь Гутмана, ты не знаешь, какой он ловкий, какие дела умеет обделывать, — лукаво глянул на меня и капризно сморщил лицо. — Причешись, посмотри, на кого похожа! Сейчас пойдешь на Лесную. Скажешь: «От Гутмана». Тебя сфотографируют на аусвайс.

— Какой аусвайс? О чем вы, Борух? — поразилась я.

— На фамилию русской женщины! Какой же еще? — небрежно ответил старик и пощекотал девочку заскорузлым пальцем. Та заливисто рассмеялась. Он подхватил ее на руки, поднес ко мне, — посмотри, вы обе беленькие, курносые, голубоглазые. Вылитые шиксы [10] Иноверки. . Я обо всем договорился. Вас выведут отсюда, устроят на хуторе. Будете там жить. Есть свинину и запивать ее молоком, как делают все хозеры [11] Не соблюдающий заповеди еврей . Подержи! — он передал мне ребенка, сел на топчан и начал сосредоточенно ощупывать полу пальто. Его пальцы скользнули куда-то вглубь, за подкладку. — На! — он протянул мне два кольца.

— Что это? — отшатнулась я.

— Золото. Знаешь, эти хозеры правы. Еврей действительно падок на золото. И знаешь почему? Еврей знает: рано или поздно ему придется выкупать чью-то жизнь.

— Где вы это взяли, Борух?

— Украл, — безмятежно ответил он. И, глядя на мое обескураженное лицо, рассмеялся: — Украл у паскудника Купеля из юденрата. За три картофелины в день я учу его молитвам. Этот мамзер [12] Байстрюк перед лицом смерти вспомнил, что он наполовину тоже юде. Но это не помешало ему обчистить гамбургских евреев. Так что бери с чистой душой. Как знать, может быть, это обручальные кольца родителей нашей Симки. И смотри, не дай себя обмануть. Одно кольцо отдашь сейчас, второе — когда доведут до места.

— А вы? Что будет с вами, Борух? — немеющими губами спросила я, а сердце помимо моей воли забилось от радости: «Жить! Жить!»

— Со мной? А что может быть со мной? — он задиристо вздернул голову. — За меня нечего волноваться. Я тертый калач. Ты даже не представляешь, какой я живучий. И потом, почему человек сам должен думать о себе? — насмешливо вскинул густые седые брови. — Что тогда будет делать Он? Пусть тоже поломает голову! Где Он еще найдет такого спорщика, как я? — Гутман криво усмехнулся. По его впалым щекам текли мутные кап…

В воскресенье Поля, совсем потерявшая голову от тревоги, решила взломать дверь. Она нашла Зою Петровну на полу. В скрюченных пальцах зажата ручка, в уголках глаз застыли слезинки. На столе лежала стопка бумаги. «Видно, писала письма», — подумала Поля.

Зоя Петровна пришла в себя только в госпитале. И первое, что спросила, открыв глаза: «Симочка звонила?»

— Звонила, звонила. Лежите. Не волнуйтесь, — ответила Поля.

— Передай, пусть приезжает, не откладывая. Мне нужно ей сказать, — Зоя Петровна запнулась, — очень важное.

— Хорошо, — коротко ответила Поля.

Сама уже который день безрезультатно набирала Симочкин номер. Но никто не поднимал трубку. И когда, далеко за полночь, наконец дозвонилась, сразу набросилась на Симочку с упреками: