Григорий Арутюнян - Авое, Тифлис

— С переходом на зимний режим, жизнь во дворе заметно стихала. Начинались долгие зимние вечера. Про унаби на время забывали.

— В дедовском доме одна комната обогревалась жестяной печкой, а две другие — стенной. Между ними небольшая кухня, оттуда люк в подвал. Больше всего я любил комнату деда, где стоял длинный стол на котором он занимался своим портняжным ремеслом. Рядом — швейная машина "Зингер", тахта, большой, красивый буфет, стенные часы и мой письменный столик. Дед специально поставил его рядом со своим рабочим столом, чтоб чаще со мной общаться. Я был очень доволен этим и принялся его обставлять. Дед дал мне красивые настольные письменные принадлежности и бронзовый колокольчик. Я разложил книги, журналы, филателистические кляссеры и много времени проводил за этим столиком. Читал, раскладывал марки, а дед шил и рассказывал о своей жизни, о службе в царской армии. Дедушка очень любил нас с сестрой. Он назвал меня, первого внука, именем своего деда. Зарик и Теда так и не вышли замуж, не одарив его внуками, хоть и были очень привлекательны. Сам рос сиротой, в далекой зангезурской деревушке и воспитала его бабушка. Часто вспоминал ее мудрые напутствия. Хранил, как зеницу ока, одну, единственную ее фотографию — даже сфотографировался с этой фотографией в руках. Она умерла, не дождавшись внука, когда он служил еще в армии. Как я сейчас жалею, что слушал эти рассказы невнимательно! Совсем другие интересы кружились у меня в голове. Но, тем не менее, многое запомнилось — настолько они были ярки и впечатлительны.

— После службы в русской армии, дед попадает в Тифлис. Сойдя с поезда и очутившись на перроне вокзала незнакомого города, он решает сначала немного перекусить, и заходит в первый попавший привокзальный винный подвальчик. В подвальчике сидели музыканты и играли на народных инструментах, развлекая посетителей. Выпив стаканчик вина, и закусив, дед мой, тогда молодой красавец, попросил музыкантов сыграть песню про храброго Арсена, своего тезку. Он выучил ее в армии. Музыканты исполнили просьбу солдата. Дед поблагодарил и вышел на улицу. Здесь его уже поджидал городовой и доставил, вызвавшего подозрения молодого человека, в ближайший полицейский участок. Дело оказалось в следующем. Тифлисские духаны, винные подвальчики были не только местом увеселений и кутежей. Здесь во все времена находили временное пристанище беглые ссыльные, террористы, устраивали свои сходки революционеры, свободные художники, поэты. Предреволюционный Тифлис кишел царскими ищейками. И, естественно, один из них, тут же, донес городовому о том, что некий солдат в винном подвальчике, и открытую заказывает негласно запрещенную песню о Арсене Одзелашвили, грузинском народном герое типа Робин Гуда. Вот деда и повели в полицейский участок для выяснения личности. Но вскоре отпустили, поняв, что эпизод с песней носил безобидный характер, и перед ними храбрый солдат, а не опасный революционер. Оказавшись на улице, дед, вновь, вернулся к вокзалу и обратился к муше — привокзальному носильщику. Он рассказал муше о себе, о случае в винном подвальчике и попросил, если возможно, пристроить его на короткое время в простую и скромную армянскую семью, пока он найдет работу и жилье, так как он впервые в Тифлисе и никого в городе не знает. Мушу, видимо, тронул рассказ, и он повел солдата в семью Лазаря и Вергине Туманян. Молодой человек сразу пришелся но душе хозяевам. Они не только его приютили, но вскоре подобрали для него и невесту из своей родни. Так дед мой встретился и женился на Анне, моей бабушке. А вскоре одна из дочерей Туманянов — Ашхен, стала женой известного революционера Анастаса Микояна. В первые годы дед, под воздействием Анастаса Микояна, был вовлечен в революционную деятельность.

Знали бы полицейские, ни за что не отпустили бы его тогда у вокзала! Дед активно включился в революционную борьбу большевиков, но, постепенно, почему-то, охладел к ней и занялся портняжным ремеслом. Он очень любил семью, детей, всех многочисленных родственников жены. Большое место в его жизни заняла религия. Возможно, это было причиной его охлаждеиия к большевикам? Может быть. Но до конца своих дней он, бабушка и нее остальные в пашей семье, сохраняли теплые взаимоотношения со всем семейством Анастаса Микояна и Лазаря Туманяна, который безгранично доверял и любил моего деда. Бывая в Москве, дед всегда останавливался в доме Микоянов. Гостили у нас и сыновья Анастаса Микояна и его брат, известный авиаконструктор Артем Микоян. Дед много рассказывал о них, хранил фотографии и документы. Я тогда твердо решил, что если у меня когда-нибудь будет сын, я обязательно назову его именем деда — Арсен, что означает мужественный и, как-то, поведал об этом желании Нонне Она удивленно на меня посмотрела и сказала, что я, однако, большой фантазер.