Марина Нефедова - Лесник и его нимфа

***

Минут через двадцать тетя снова заглянула.

– Лида, пойди сюда.

Они снова вышли в кухню. Тетя закрыла дверь.

– У меня давление сто восемьдесят, – сказала она, показывая на тонометр. – Пусть ложится здесь, если у тебя есть направление.

И она снова заплакала.

– Господи, – говорила она, плача. – За что все это ему, а? Я ведь люблю его. Просто сил моих уже нет. Уже третий месяц. Господи… Он ведь тогда чуть не умер после операции. И все по новой.

Лита молчала.

Тетя вдруг посмотрела на нее.

– Ты, небось, передумала с ним ехать? Я сразу поняла, что это блажь.

Лита подняла на нее глаза. Она вдруг почувствовала, что страшно, невыносимо, смертельно устала за эти двое суток.

– Думайте, пожалуйста, все, что вы хотите, – ответила она через силу.

Тетя удивленно замолчала, потом все-таки сказала:

– Чего он тебе сдался, а? У него же нет ничего. Одна душа…

– Сдался, сдался, – ответила Лита, глядя в окно.

Они помолчали. Тетя шмыгала носом, Лита качалась на стуле. Потом тетя вдруг медленно заговорила:

– У них весь род такой несчастный. Анька, мать его, всю жизнь мучилась. И умерла страшно, под поездом этим. Московский, между прочим, поезд был… Мать Анькина вышла замуж за какого-то кондитера, еще до революции. За француза. Почему они не уехали, не знаю… Дочь у них первая умерла, Аньку они родили уже в тридцать пятом. И что? Посадили перед войной сначала ее отца, потом мать. Соседи, похоже, постарались. Аньку наша тетка спасла, на свою фамилию записала, вырастила. А что вырастила… Тетка умерла, когда Аньке было шестнадцать. Ты понимаешь – Анька в шестнадцать одна была, и Сашенька в шестнадцать без матери остался. Вот что это, а? А?

И она снова стала плакать, закрыв глаза рукой.

– Лесник немножко француз? – машинально спросила Лита.

– Кто? Сашка? Господи, да какой француз… Хотя да, конечно. На четверть.

Обе они снова замолчали. Лита качалась на стуле.

– Ты ведь не справишься, – наконец сказала тетя.

– Справлюсь, – глухо ответила Лита, – не волнуйтесь.

Глава 16

***

Ночью Лита не смогла уснуть. А утром в шесть часов позвонила Екатерина Георгиевна.

– Лида, – сказала она и зарыдала. У Литы все оборвалось внутри. – Лидочка, ему так плохо ночью было, он так кричал... О-о-ой… Я думала, он умрет. Господи… Я скорую вызвала, дала денег, они должны его были отвезти в вашу больницу, – каждая фраза у нее прерывалась рыданиями. – Я направление твое им дала… Я не знаю, жив он сейчас… – она заголосила в трубку еще сильнее. – Я в больнице сама, из автомата звоню… Себе потом скорую вызвала – давление двести двадцать. Я не знаю, что с ним. О-о-ой... Господи, я не знаю, что делать.

–– Так, – сказала Лита, стараясь говорить как можно спокойнее. –– Я все поняла. Я еду в больницу. Оставьте телефон соседки, я ей позвоню оттуда. И вы ей звоните. Будем через нее... Все.

Через десять минут она ловила машину, сжимая в кармане две трешки, которые остались от папиных «репетиторских» денег. Еще через сорок минут она поднималась в лифте больницы.

***

Палата была на двоих. Лесник лежал у двери и смотрел в потолок. Лита вошла и остановилась. Тихонько позвала его. Он перевел на нее взгляд. В глазах у него были страдание и страх. И что-то еще. Обреченность?

Он узнал ее. Сказал:

– Лита… Привет, – и зашелся кашлем.

Вошла медсестра.

– Вы кто? Родственница?

– Да, – ответила Лита.

– Хорошо. Вот вещи его, – медсестра положила пакет на тумбочку. – Из приемного покоя передали.

Она бесцеремонно сняла с него одеяло. Он был без одежды, без всего.

Лита задохнулась на мгновение.

Нет, здесь просто другая реальность.

– Сверху надень на него чего-нибудь – футболку там. Снизу не надевай ничего, все равно катетер сейчас ставить буду.

Лита вдруг вспомнила их жуткие халаты в психушке. Когда она надела этот халат в первый раз, то поняла, что больше не принадлежит себе.

Но обнаженный человек был еще беззащитнее.

***

Соседом оказался какой-то лысый неопределенного возраста.

– О, к нам пришла Дюймовочка! – воскликнул он, когда медсестра ушла. – Слушай, сигаретки нет?

– Есть.

– Слушай, не угостишь? Да... Павлик, – он протянул руку. – Да не смотри на него так, ему наркотик вкатали. Ему сейчас нормально. Пойдем, покурим.

Лита постояла еще около Лесника, потом как во сне пошла с Павликом в курилку.

– Да... – лысый, куря, с интересом разглядывал Литу. – Лечащий врач искал родственников. Где вообще родственники?