Марина Нефедова - Лесник и его нимфа

В очередной раз сев на лавочку и опустив голову на палку, он сказал:

– Все, мы уже опоздали.

Когда, наконец, оставалось уже чуть-чуть, только перейти дорогу, и они ждали зеленый свет на светофоре, Лесник вдруг быстро сказал: «Только не пугайся…» – и стал падать. Лита вцепилась в него и заорала на всю улицу:

– Помогите!

Хорошо, какой-то мужик оказался поблизости. Они посадили Лесника на лавочку на автобусной остановке, он почти сразу пришел в себя. От скорой отказался.

Наконец они вошли, скорее вползли, в храм.

Там что-то происходило.

Он сел на скамейку в конце храма и с трудом сказал Лите:

– Спроси, где тут исповедь. И про Причастие.

Лита обратилась к какой-то женщине:

– Скажите, а чтобы причаститься…

– Так это исповедоваться надо.

– А где?

– Так вы опоздали. Сейчас «Отче наш» будет.

Лита посмотрела на Лесника. Он сидел, бессильно прислонившись головой к стене. Она испугалась, что он сейчас потеряет сознание, села рядом с ним, не зная, что теперь делать. Впереди что-то происходило, пели, кто-то ходил мимо.

– Вот, Причастие уже, – сказала женщина, обращаясь к Лите. – Чашу вынесли.

Лита встала, походила по храму, посмотрела на выстроившуюся очередь.

– Не уходи никуда, – наконец сказала она Леснику. Он сидел с закрытыми глазами, серый как стена. Похоже, он не смог бы никуда уйти, даже если бы очень захотел.

Она подошла и встала в конец очереди. Подвязанная юбка сползла, Лита периодически ее подтягивала руками, медленно приближаясь к священнику с чашей. Наконец подошла ее очередь.

– Вы исповедовались? – спросил ее священник.

Никого до этого не спрашивал! Конечно, у нее платок сполз, юбка на сторону, видок еще тот.

– Я – нет. Но я не сама, – заговорила Лита быстро. – Просто там мой друг. Он болеет. Он уезжает на Урал в больницу. Мы опоздали, потому что он не мог идти. Ему стало плохо по дороге. Он хочет причаститься. Ему очень плохо…

Повисла пауза. Наконец священник спросил:

– Где он?

– Там.

Священник развернулся с чашей, отнес ее в алтарь и вышел. Весь храм смотрел на них, Лита это чувствовала. Хор перестал петь. Народу, кстати, было немало. Лита пошла к Леснику через толпу, священник в развевающихся одеждах шел за ней.

Лесник сидел там же. Вид у него был, как будто он уже умер.

– Вот, – сказала Лита.

Надо было видеть лицо Лесника, когда он открыл глаза и увидел всю эту картину.

– Вы хотели причаститься? – спросил священник.

– Да, – сказал ошалевший Лесник и стал медленно вставать, опираясь на палку и подоконник.

– Вы готовились?

Лесник что-то ответил.

– Исповедуйтесь, – сказал священник. Потом обернулся к хору: – Хор, пойте стихиры.

Хор начал что-то петь, Лесник – что-то говорить. Говорил он недолго. Священник накрыл его, прочитал молитву.

– Помогите подойти ему к Причастию.

– Я сам, – сказал Лесник и пошел вперед, опираясь на палку. Лицо у него было… наверное, почти как у Моисея, когда тот смотрел на Землю обетованную.

Лита была счастлива.

После службы их отвез домой на машине какой-то человек из храма. Всю обратную дорогу Лесник молчал.

Потом они сидели перед подъездом на лавочке. Солнце грело почти по-настоящему. Лита смотрела на солнце через голые ветки.

– Как все-таки красиво устроено дерево, – наконец сказала она.

– Знаешь, что мне сказал этот священник? – произнес Лесник. – Он сказал, что мне нужно простить своего отца.

***

Во второй половине дня Леснику явно стало лучше. Тетя куда-то ушла, а Лита решила проявить хозяйственность и пошла на кухню чистить картошку. Лесник в это время решал ее уравнения по алгебре. Лита чистила картошку и думала, как будет жить с ним на Урале. Там будет он. Остальное как-нибудь. Лучше, конечно, не думать про остальное. А вообще – вот, она же умеет жарить картошку… Они не пропадут.

Зазвонил телефон. Через пять минут он вошел в кухню и, сияя, сказал:

– Все отложилось. Я уезжаю не в эту пятницу, а в следующую – этот врач заболел. Ура!

– И-и-е-ес!!! – закричала Лита, бросаясь к нему с ножом.

– Только не зарежь меня раньше времени...

– Подожди, – Лита сделала шаг назад, – но ведь это плохо. Так бы ты уже начал лечиться по-нормальному.

– Да плевать. Неделя ничего не решит.

Он очень ошибался.

Глава 14

***

На следующий день она привезла ему свою детскую коллекцию разноцветных стеклышек. И еще гитару. Потому что он попросил ее об этом.

В общем, это был праздник. Они смотрели на все через разноцветные стеклышки. Лита пела ему то, что должна была петь в воскресенье в Питере. В какой-то момент он снова стал очень печальным. На что Лита сказала: