Роланъ Доржелесъ - Деревянные кресты

Передо мной раненый выронилъ винтовку. Я видѣлъ, какъ онъ на мгновенье зашатался на мѣстѣ, затѣмъ тяжело, болтая руками, побѣжалъ дальше, какъ и мы, не понимая, что онъ уже мертвъ… Пошатываясь, сдѣлалъ онъ нѣсколько метровъ и свалился.

Когда они, послѣдніе, выходили изъ окопа, ихъ обдало и оттолкнуло горячимъ порывомъ воздуха — налетѣлъ шрапнельный снарядъ и разорвался съ такимъ ужаснымъ грохотомъ, что они, оглушенные, ничего уже не слыхали. Сюльфаръ скатился въ окопъ. Послышался крикъ:

— Охъ! Я раненъ…

Дымъ разсѣялся, и показались приподнимающіеся съ земли люди. Буффіу лежалъ, уткнувшись носомъ въ землю, мгновенный трепетъ пробѣжалъ по его тѣлу, затѣмъ онъ замеръ и уже не шевелился, на поясницѣ его зіяла рана. Поднявшіеся раненые бросали свои винтовки, подсумки и убѣгали.

Другіе, легко раненые, ждали, пока утихнетъ бомбардировка и дѣловито вскрывали зубами свои санитарные пакеты. Сюльфаръ согнулся вдвое и едва дышалъ.

— Я готовъ, — шепталъ онъ, съ растеряннымъ видомъ глядя на товарища.

— Это ничего, — сказалъ ему тотъ, — у тебя ранена рука.

— Нѣтъ. Я раненъ въ спину…

Шинель его была продырявлена подъ плечомъ, и кровь едва виднѣлась, образуя темно-красное пятно.

— Много крови? — спросилъ онъ.

— Нѣтъ. Бѣги скорѣй на перевязочный пунктъ. Я перевяжу тебѣ пока руку.

Тутъ только Сюльфаръ взглянулъ на свою руку. Пальцы у него были раздроблены и густо залиты кровью; увидѣвъ свою рану, онъ тотчасъ почувствовалъ боль.

— Осторожнѣе, мнѣ больно. У меня есть іодъ въ желтой патронной сумкѣ, возьми тамъ…

Товарищъ вылилъ на раздробленную руку половину бутылочки, и отъ ужаснаго обжога онъ закричалъ. Не рѣшаясь стягивать, тотъ наскоро сдѣлалъ ему перевязку, которая краснѣла по мѣрѣ того, какъ онъ наматывалъ бинтъ.

— А ты? Куда ты раненъ? — спросилъ Сюльфаръ.

— Никуда… я пойду догонять остальныхъ.

Снарядъ пощадилъ троихъ. Они посмотрѣли на взводъ, который, остановившись на минуту, чтобы переждать пулеметный огонь, теперь бѣжалъ дальше стрѣлковой цѣпью, затѣмъ взглянули на раненыхъ.

— Вы-то спасли свою шкуру, — съ завистью сказалъ одинъ изъ нихъ…

— Нѣтъ ли у кого-нибудь изъ васъ табаку?

— Есть. У меня осталась пачка, подожди.

— У меня есть шоколадъ, — отрывисто сказалъ Сюльфаръ. — Кто хочетъ?

Раненые опорожнили свои сумки, подсумки, и тѣ трое выбрали, что имъ пришлось по вкусу. Подѣливъ добычу, одинъ изъ нихъ, капралъ, лицо котораго поблѣднѣло даже подъ слоемъ грязи и пота, сказалъ:

— Ну, идемъ теперь?… До свиданія, товарищи, всего хорошаго!

Они вышли изъ окопа и тяжелымъ шагомъ, согнувшись, среди грохота побѣжали по направленію къ лѣсу, одни — три пигмея, наступавшiе на гигантскіе столбы дыма.

Сидя на мѣшкахъ съ землей, прислонившись къ мягкой стѣнкѣ окопа, Сюльфаръ чувствовалъ себя почти хорошо, хотя тѣло его ныло отъ боли и голова горѣла.

Но онъ былъ безъ силъ, безъ воли; легко раненый товарищъ долженъ былъ помочь ему встать.

— Ну, торопись, — повторяли ему шедшіе впереди него.

Онъ не могъ идти быстро, какая-то колющая боль внутри мѣшала ему дышать.

— Эй! — хотѣлъ онъ окликнуть товарищей. Подождите меня.

Но его заглушенный голосъ не слышенъ былъ издалека, а остальные торопились. Онъ увидѣлъ, какъ шинель послѣдняго раненаго скрылась за поворотомъ окопа. Остановившись на минуту, онъ отдышался, затѣмъ, найдя палку, пошелъ дальше, опираясь на нее, какъ старикъ.

По всѣмъ узкимъ переходамъ ковыляли раненые. Были ужасные, съ посѣрѣвшими лицами они останавливались, хрипѣли, присѣвъ на корточки въ укрѣпленіяхъ, и расширенными, невидящими глазами смотрѣли, какъ проходятъ другіе.

Сюльфаръ едва замѣчалъ ихъ, упорно продолжая шагать.

Въ этомъ мѣстѣ проходъ извивался между развалинами какого-то поселка.

Когда онъ проходилъ около стѣны, онъ услышалъ, какъ просвистѣлъ снарядъ, и прижался къ ней. Взрывъ раздался такъ близко, что сквозь закрытыя вѣки онъ, казалось, увидѣлъ красный отблескъ. Внѣ себя отъ страха, онъ поплелся дальше.

Послѣдовали другіе снаряды, какъ будто цѣлая погоня устремилась на эти развалины домовъ. Тогда Сюльфаръ бросился бѣжать, ища убѣжища. Онъ замѣтилъ лѣстницу погреба, на верху которой стоялъ санитаръ.

— Мѣстъ нѣтъ больше, — сказалъ тотъ, отталкивая его. — Иди дальше.

Онъ не зналъ этихъ извилистыхъ проходовъ, прорытыхъ въ грязи. Но отъ времени до времени встрѣчные солдаты службы связи или санитары говорили ему: