Роланъ Доржелесъ - Деревянные кресты

Послѣ обѣда стали играть въ карты въ ожиданіи вечера. Брукъ началъ храпѣть; Жильберъ, лежа около него, старался погрузиться въ мечты.

Вдругъ онъ поднялся и сказалъ намъ сдавленнымъ голосомъ:

— Подъ нами роютъ.

Всѣ оглянулись, карты выпали изъ рукъ.

— Ты увѣренъ?

Онъ утвердительно кивнулъ головой. Я съ трудомъ растолкалъ Брука, который все храпѣлъ, а Мару, Бреваль и Сюльфаръ легли и приложили ухо къ землѣ. Мы, молча, затаивъ дыханіе, смотрѣли на нихъ. Всѣ мы поняли: это мина… Мы тревожно прислушивались, негодуя на снаряды, подъ ударами которыхъ сотрясался холмъ. Бреваль первый поднялся съ земли.

— Ошибиться нельзя, — сказалъ онъ вполголоса, — они роютъ.

— Работаетъ только одинъ человѣкъ, это отлично слышно, — пояснилъ Мару. — Онъ недалеко продвинулся.

Мы всѣ сгрудились и неподвижно смотрѣли на твердую почву. Кто-то пошелъ за сержантомъ Рикордо. Онъ явился, послушалъ минуту и сказалъ:

— Да… Надо бы предупредить лейтенанта.

Каждый ложился по очереди, прислушивался и вставалъ съ потемнѣвшимъ лицомъ. Новость распространилась по всему окопу, и въ промежуткѣ между двумя снарядами караульные прислушивалась къ страшному заступу, который рылъ, рылъ…

Къ ночи пришелъ подпрапорщикъ Бертье съ кухонной командой. Онъ довольно долго слушалъ, покачалъ головой и рѣшилъ поскорѣе успокоить насъ.

— Тьфу!.. Это, должно быть, піонеры роютъ окопъ, и притомъ довольно далеко… Эти звуки часто, знаете, обманчивы. Позову кого-нибудь изъ инженерной части… Но вы успокойтесь, это еще далеко, опасности нѣтъ…

Мы встали на дежурство. Снаряды падали попрежнему, но теперь они не такъ пугали насъ. Мы прислушивались къ заступу.

Черезъ два часа, окончивъ дежурство, мы вернулись въ гротъ. Брукъ послушалъ и сказалъ:

— Это человѣкъ толковый, лишняго шума не дѣлаетъ.

И онъ спокойно заснулъ.

Мы собирались погасить свѣчу, какъ вернулся Бертье въ сопровожденіи фельдфебеля инженерной части. Всѣ встали и столпились въ галлереѣ.

Первое, что мы уловили, была фраза:

— Мы догадывались объ этомъ.

У Фуйяра нервно задергался глазъ.

Фельдфебель легъ, приложилъ ухо въ землѣ и слушалъ, закрывъ глаза. Мы молчали и тоже слушали. Онъ всталъ, шлепнулъ себя по запачканной мѣломъ шинели и ушелъ вмѣстѣ съ Бертье, не сказавъ вамъ ни единаго слова.

— Повидимому, опасности еще нѣтъ, — предположилъ Лемуанъ.

— Повидимому, мы взлетимъ на воздухъ, — предсказалъ Сюльфаръ.

Однако, мы легли спать. И заснули. Рано утромъ снова пришелъ Бертье; у него былъ грустный, озабоченный, необычный для него видъ, и это тотчасъ встревожило насъ. Что онъ узналъ? Онъ прислушался еще къ заступу, уже не ложась на землю, такъ какъ удары теперь явственнѣе доносились до насъ.

Мы были взволнованы неяснымъ предчувствіемъ, смутнымъ опасеніемъ.

Бертье снова вернулся.

— Отдѣленіе Бреваля, выходи.

Онъ оглядѣлъ насъ всѣхъ мужественнымъ, глубокимъ взглядомъ, затѣмъ остановилъ глаза на Бревалѣ, который послѣ пораженія носилъ повязку вокругъ шеи, вродѣ воротника, и сказалъ ему:

— Какъ вы угадали, нѣмцы подводятъ мину. Можетъ быть, придетъ инженерная часть я сдѣлаетъ подкопъ, но нѣмцы такъ далеко прорыли, что врядъ-ли можно будетъ что-нибудь предпринять. Такъ… дѣло въ томъ… Не къ чему оставаться здѣсь всѣмъ… Вы отлично это понимаете… Такъ вотъ… останется ваше отдѣленіе, Бреваль — метали жребій. Оба взвода снимутъ, они отойдутъ на вторыя позиціи, а вы съ вашимъ отдѣленіемъ и съ пулеметчиками останетесь… Это немного, но полковникъ довѣряетъ вамъ, вашему мужеству… Впрочемъ, наступленія нечего опасаться, такъ какъ они роютъ… Но имъ еще далеко до конца, вамъ нечего бояться… Опасности нѣтъ, нѣтъ никакой опасности, это просто мѣра предосторожности…

Онъ началъ заикаться, горло его судорожно сжималось. Онъ еще разъ обвелъ насъ всѣхъ глазами, ища нашихъ взглядовъ. Никто ничего не сказалъ; только Фуйяръ пробормоталъ:

— Можно будетъ все-таки отлучаться за обѣдомъ.

— Его вамъ будутъ посылать.

Остальные немного поблѣднѣли и молчали, вотъ и все. Храбрость? Нѣтъ. Дисциплина. Пришла наша очередь…

— Мы обречены, — просто сказалъ Вьеблэ.

— Да нѣтъ же, вы съ ума сошли, — быстро перебилъ его Бертье. — Не вбивайте этого себѣ въ голову… Право, — онъ смущенно опустилъ глаза, — я самъ очень хотѣлъ бы остаться съ вами. Мое мѣсто здѣсь. Полковникъ не захотѣлъ… Ну, желаю вамъ удачи…

Нижняя губа его дрожала, глаза подъ стеклами пенсне стали влажными. Внезапно онъ пожалъ каждому изъ насъ руку и ушелъ, стиснувъ зубы, весь блѣдный.