Эптон Синклер - Широки врата

Курт и Ланни играли музыку из сокровищницы фортепьянных композиций в четыре руки. Иногда вся семья пела, и это было так мило, что слезы текли по щекам стариков. Здоровье отца ухудшилось, и он не мог долго слушать музыку, по крайней мере, не играл на старом пианино в своей несколько переполненной гостиной. Они не портили этот сентиментальный вечер разговорами о политике или о чём-нибудь ещё в этом уродливом внешнем мире. Ирма подумала: «Я сейчас у настоящих немцев, и, дорогой, почему они не могут остаться навсегда такими?»

Но нет, не могут. Германия была окружена врагами — die Einkreisung , так они называли блокаду, и готовились разорвать это кольцо. Утром путешественники перенесли свои сумки так, чтобы освободить место для Курта на заднем сиденье. И они тронулись в Германию. Сначала они были задержаны не очень быстрыми и не очень галантными польскими пограничниками, и Курт сказал: «Вы видите, через что мы должны проходить». Затем, когда они увидели муштру одетых в форму молодых немцев в еще не растаявшем снегу, ни один из путешественников это не прокомментировал, но все трое подумали: «Вот большая новая армия, которую обещал фюрер!» Позже они проезжали аэродром, и самолеты пролетели низко над головой, как будто проверяя иностранный автомобиль и его пассажиров. Все трое подумали: «Новые истребители генерала Геринга!»

Они говорили о музыке и картинах, которыми занимался Ланни, и о новом предпринимательстве Робби. Курт всегда был рад услышать, как живёт Бьюти. Он сказал, что она спасла ему жизнь после войны. По континентальному обычаю он откровенно рассказал о годах счастья, которые она ему подарила. И вот, когда загрязнились свечи зажигания, и они остановились, чтобы их прочистить, Ирма и Курт прогулялись по дороге, и она сказала ему: «Ланни ведет себя намного лучше, и я действительно счастлива с ним». Она действительно так считала, как и большинству людей, ей было легче поверить в то, во что она хотела верить. Иногда казалось, что жизнь вряд ли продолжалась бы в эти дни испытаний в старой Европе, если бы не удивительные человеческие способности.

Курт не захотел останавливаться в фешенебельном отеле. Он уже пообещал посетить семью своего брата Эмиля, полковника рейхсвера. Тот собирался отбыть на учения, которые его друзья могли бы посетить, если бы были заинтересованы. Ланни ни о чём больше и не мечтал, но у него был бизнес, которым он должен был заниматься. Так они расстались на некоторое время. Ланни поехал в Адлон, размышляя: «Неужели я обманываю его?» Он знал, что обманывал Ирму и довольно здорово, и это причиняло ему боль. Но это была боль, которая не лечится и которую нужно перетерпеть.

Ланни телеграфировал Фуртвэнглеру, объявив, что он и его жена находятся в пути. Теперь, утром, он позвонил обер-лейтенанту, чьи первые слова были: «Какая жалость, герр Бэдд, вы должны были быть здесь на свадьбе!»

«Почему вы вовремя не дали мне знать?» — спросил посетитель. Он считал свой вопрос шуткой, но штабной офицер принял его за упрек и рассыпался в извинениях. Только после того как он получил прощение, он восторженно рассказал о чудесах величайшего из всех немецких социальных событий, брака второго человека после фюрера с Эмми Зоннерманн, звездой театра и кино, которая была его официальной подругой в течение некоторого времени. После церемонии был прием в оперном театре. Представление было задержано более чем на час, пока министр-Президент генерал Геринг и его невеста стояли в большом зале на верхних ступенях лестницы, пожимая руки всем знаменитостям Третьего рейха и дипломатического мира.

Ланни сказал: «Я много читал об этом в зарубежной прессе и сделал некоторые вырезки для вас».

«Danke schön!» — воскликнул молодой благоговеющий эсэсовец. — «Мы собираем все, и готовим альбом для Национальной библиотеки».

«Как счастливая пара?» — галантно спросил посетитель, и ему сообщили, что они оба пребывают на вершине мира. Обер-лейтенант гордился этой фразой, которую считал новинкой американского сленга, но Ланни не стал распространяться, как неудобно это положение может оказаться для человека с комплекцией его превосходительства.

Ланни сообщил, какие картины он приехал купить, и упомянул с кажущейся небрежностью, что он и его жена посетили Конференцию в Стреза. Ни один компетентный штабной офицер не пропустит значение этого. — «Его превосходительство пожелает увидеть вас! Вы можете оставаться на проводе?» Ланни согласился, и ему сказали, что министр-Президент должен провести ночь и следующий день в Шорфхайде. Не окажут ли герр и фрау Бэдд ему честь разделить его компанию? Ланни ответил, что ничего не доставит им большего удовольствия.