Эптон Синклер - Широки врата

«O.K.?» — спрашивает Ланни, а в ответ — «O.K.» Быстрое рукопожатие, а затем: «Adiós». Ланни садится в машину и мягко закрывает дверь, опускается на сиденье водителя, запускает двигатель и уезжает.

Первое и единственное представление этой испанской мелодрамы прошло отлично, и занавес упал. Но сразу же после этой мелодрамы надо было сыграть ещё одну под названием Бегство в Португалию . Вводная сцена будет сразу за пределами Касереса. Там, Ланни знал, стоял военный пост с черно-бело-полосатым шлагбаумом на дороге. Перед тем как играть эту сцену, претендент на роль «молодого любовника» должен удалиться в гримерную для быстрой смены имиджа.

В этом безмолвном старом городе в полночь одна улица была похожа на другую. Так Ланни завернул за пару углов и остановился в тени другого дерева. Потом он откинулся на спинку сидения и прошептал Альфи: «Ты в порядке?»

Ответ был: «Превосходно». Потом: «Как вам это удалось?»

«Длинная история», — сказал Ланни. — «Теперь мы должны спешить. Сначала вымой лицо. Открой чемодан. Там есть все, на самом верху бутылка воды. Воду не транжирь».

Беглец начал работать. «Что это за кровь?» — прошептал он. Когда ему сказали, что это была респектабельная пожилая курица, он сказал: «Уф» и стал энергично оттирать лицо мокрым полотенцем в темноте.

«Я думаю, что тебе надо побриться», — объяснил спасатель. — «Ты должен хорошо выглядеть».

— У меня совсем мало щетины.

— Не торопись, я не думаю, что за нами будет погоня.

— Они не обнаружат, что гроб с телом стал легче, когда они поднимут его?

— Я положил туда камни в достаточном количестве.

— Вот это да! Я задавался вопросом, что вы делали все это время.

— Берегись не порежься. У нас было достаточно крови.

— У вас есть одежда для меня?

— Форма итальянского офицера под приборами для бритья.

— Righto . Но я не знаю итальянского языка.

— Ты и не должен, через два-три часа ты будешь в Португалии.

«Но я не знаю и португальского!» — Альфи опять взял свою английскую манеру, если он её когда-либо терял. Он будет вести себя так, как будто в него стреляли и переносили в гробу каждую ночь с самого начала войны. «Я говорю, старик», — заметил он, между движениями, очищавшими его подбородок в темноте, — «все это на самом деле потрясающе».

«Это была самая весёлая забава, чем когда-либо», — ответил Ланни, который был сам англичанином, с тех пор как он встретил отца Альфи. — «Но мы не еще не выскочили, ты знаешь».

— Что мы делаем дальше?

— Во-первых, ты должен стать настоящим капитаном ВВС Италии, а затем мы едем на реку Тахо и переправляем тебя на лодке. Ты должен выглядеть соответственно, даже до каблуков обуви, потому что нам, возможно, придется выйти из машины на одном из контрольных постов дорожного движения.

— А мы не встретим итальянцев?

— Я сомневаюсь в этом. Если встретим, то ты заснешь сидя, а я объясню, что ты вымотался после долгого пребывания на фронте Харама.

Когда беглец был отмыт и выбрит, Ланни посветил на него фонариком и убедился, что он пройдёт осмотр. Тогда он сказал: «Твоё имя капитан Витторио ди Сан-Джироламо».

— Ах, вот оно что! Он что тоже в деле?

— Он должен был быть, но отказался. Последнее, что я слышал, что он и Марселина были в Севилье. У меня есть пропуск на их имя. Если возникнет вопрос, я скажу, что твоя жена с нами не поехала.

— Они не будут знать, где находится Витторио?

Я не думаю, что мы встретим кого-нибудь, кроме гражданской гвардии, возможно, капрал с полудюжиной солдат, наблюдающих за дорогой. Они никогда не слышали о капитано , и я сомневаюсь, что они запомнят имя. Как только, ты пересечёшь реку, я порву этот пропуск.

Была ещё одна проблема, что делать с рваной и залитой кровью тюремной одеждой, которую только что сбросил Альфи, и кровавым полотенцем, которым он чистил своё лицо. Нельзя, чтобы всё это нашли, либо в машине или на обочине дороги. Ланни свернул их туго, как мог, и засунул всё в мешок, в котором держал автомобильные инструменты и домкрат. В сложенном виде под сиденьем водителя, оно сошло бы на рабочую одежду, и он был уверен, что никто не заметит. Позже он выбросит всё в реку.

Ланни тронул машину с места с новоиспечённым капитаном рядом. В первый раз они могли говорить не шепотом. «Там снаружи сразу сторожевой пост», — объяснил он. — «Я должен там показать наши пропуски. Я уже ездил один раз по своему, но они даже не взглянули на него, и я полагаю, что не будет никакого вреда использовать его снова. Люди, которые там сейчас, вряд ли те же самые, что и днём. Строго говоря, мой пропуск истек в полночь, но я могу сказать, что я был задержан, и я сомневаюсь, что они будут вдаваться в технические детали. Пропуск Витторио действителен только до Касереса, но я не думаю, что они посмеют грубить итальянскому офицеру. Сядь прямо и гляди сурово. Если кто-нибудь задаст тебе вопрос, я отвечу».