Георг Борн: Единственный и гестапо

Мы выходим из отеля. У подъезда стоят такси. Я подхожу к первому. Это закрытая машина № 2451. У меня неожиданно возникает дурацкое сомнение — правильно ли я запомнил номер? Не был ли мне назван номер 2541? Такого совпадения быть не может, кроме того, мне память в таких случаях никогда не изменяет.

Я спрашиваю шофера, свободен ли он. Тот бросает на меня ощупывающий взгляд и отвечает — садитесь.

К такси подходит Арнольд. Он как-то смешно принюхивается к машине и близорукими глазами приглядывается к шоферу. Затем он открывает дверцу и садится в машину. Я занимаю место с шофером. Арнольд спрашивает меня, отчего я не сел с ним рядом.

— Там будет тесно, — отвечаю я и укоризненно смотрю на Арнольда. Он молча кивает головой.

В течение получаса мы едем, не обмениваясь звуком. Вдруг Арнольд трогает меня за плечо. У него возбужденное лицо, голос слегка дрожит.

Он обращается ко мне по-английски:

— Мне не нравится этот субъект. Я хохочу:

— Что вы, Арнольд, это самый обыкновенный швейцарский идиот, посмотрите, на его тупую рожу.

Малыш садится глубже и смотрит вверх. Я это вижу в зеркальце шофера.

Наступает молчание. Шофер, не поворачивая головы, громко спрашивает, до какого места нужно ехать. Я отвечаю, что укажу, где нужно остановиться.

Опять молчание. Арнольд волнуется и нервничает, но сдерживает себя.

— А знаете, Штеффен, мне вся эта история очень не нравится.

Я обращаюсь к шоферу:

— Едем обратно. Арнольд вскакивает:

— Перестаньте, Штеффен, делать глупости! С вами невозможно разговаривать. Шофер, едем дальше.

Вновь молчание, на этот раз продолжительное.

Шофер начинает замедлять ход. Я замечаю это и говорю ему:

— Теперь — тише.

Арнольд с раздражением спрашивает по-английски:

— Откуда шофер знал, что мы подъезжаем? Я, умышленно грубо:

— Ничего он не знал, а на спуске всегда меняют скорость. Если вы трусите, едем обратно.

Мы подъезжаем к условленному месту. Шофер дает мне это знать толчком ноги. Я высовываюсь из окна и приказываю остановиться.

На шоссе довольно темно. У машины появляется чей-то силуэт. Арнольд открывает дверь. Человек просовывает голову и спрашивает:

— Вы — Людвиг Арнольд?

Утвердительный ответ. Незнакомец садится в машину. Я говорю шоферу:

— Повернем обратно. — При этом наступаю ему на носок. Он отвечает тем же сигналом.

Машина поворачивает, но съезжает на боковое шоссе, идущее под углом к главному.

Я осторожно оборачиваюсь и пытаюсь разглядеть лицо севшего к нам человека. Слышу, он тихо спрашивает, кто сидит впереди. Арнольд ему объясняет. Дальше ничего не могу разобрать — они говорят шепотом.

Автомобиль заворачивает вправо, набирает скорость. Еще раз — вправо. Мы опять на главном шоссе.

Вдруг раздается хриплый голос Арнольда:

— Штеффен, нас везут к границе! Это…

Что-то звякнуло. Я слышу хриплое дыхание позади себя.

Я опускаю голову и больше не оборачиваюсь. Незнакомый резкий голос приказывает шоферу дать максимальный ход. Машина бешено рвется вперед.

Раздается сигнал. Мы останавливаемся. Появляется толстый человек в форме. Шофер показывает ему какую-то бумажку. Машина опять срывается.

Через несколько минут мы вновь останавливаемся. Впереди я вижу большую закрытую машину, освещающую нас своими фарами. К нам подходят трое людей. Из автомобиля вытаскивают Арнольда. Он кажется еще ниже, чем обычно, совсем цыпленок. Во рту у него что-то белое, на руках металлические кольца. Двое берут его за локти и вталкивают в большую машину.

Еще минута, автомобиль разворачивается, и мгновенно исчезает за поворотом.

— До свиданья, Арнольд!

— Вас везти обратно? — спрашивает шофер.

Мы в свою очередь разворачиваемся, едем не особенно быстро по направлению к границе. Опять остановка. Шофер вновь предъявляет все тот же документ.

Я сижу, закрыв глаза. Эта сцена на меня очень сильно подействовала. Какой у него был жалкий вид! Чувствую себя отвратительно. Они с ним не поцеремонятся. Я начинаю думать об истязаниях и пытках. По спине ползут мурашки. Главное — этот Малыш подозревал что-то неладное, но самолюбие помешало ему вернуться.

А эти черти провели дело неплохо. Все прошло поразительно гладко. Не понимаю только, как это нас так просто пропустили через границу. Жалко Арнольда, но хорошо, что все благополучно окончилось. А впрочем, черт с ним. Не надо было быть ослом и считать себя умнее всех. Не надо было так покровительственно и свысока относиться к бедному Штеффену. Наконец, если бы мне не удалось его доставить на границу, они бы просто его кокнули. Словом, вопрос исчерпан.