Елена Стефанович - Дурдом

Как-то раз, принеся Газаряну очередной номер газеты с гонорарной разметкой, Лена оказалась свидетельницей удивительного разговора. У Газаряна сидел посетитель — высокий мужчина в черном костюме, средних лет, с серьезным, даже благообразным выражением лица.

— Вы должны мне помочь! — настойчиво говорил мужчина. — Кроме вас, я уж не знаю к кому идти…

— Ну, расскажите поподробнее, что у вас произошло. Лена, посиди минутку, тут надо с товарищем разобраться…

Лена присела на свободный стул, поневоле прислушиваясь к разговору.

— У меня беда! — продолжал посетитель, картинно заламывая руки. У меня сегодня умер брат. Мы с ним держали поросят. Шесть штук. Один поросенок сегодня же утром подох, второй подыхает. Помогите, пожалуйста, получить справку от ветврача. Пропадет ведь мясо! Поросята здоровые, это жена просто обкормила их…

— Простите, а… ваш брат? — недоумевающе вмешалась Лена, не выдержав.

— А? — обернулся к ней посетитель. — Брат? А что брат? Похороним. А вот мясо — пропадет…

Лена выскочила из кабинета, как ошпаренная.

Кошкин, которому она рассказала об этом эпизоде, усомнившись, человек ли это, только невесело усмехнулся: "Не сомневайся, человек! Нормальный советский обыватель".

Однажды в редакцию пришел мрачный пенсионер богатырского вида. Он требовал защиты. На вопрос: что случилось, рассказал:

— У меня на даче выросла черемуха. Я дурак ее, когда-то возле забора посадил. Вымахало дерево и половина ветвей на соседский участок свесилась. Если бы соседи порядочными людьми были, они бы чужую ягоду не трогали. Но их пацаны все время эту черемуху дерут. Однажды я обозлился — смотрю, они опять на черемухе! Я взял молоток, да одного-то, самого усердного, стукнул. Для науки. Чтоб на чужое не зарился. Так его родители теперь вот в суд подали. Вишь, какое-то там сотрясение мозгов у этого придурка! У него и мозгов-то, однако, отродясь не бывало. Наверное, подкупили врачей, запаслись справками. А я — ветеран, участник войны, разве можно вот так со мной… Вы уж пропишите в своей газетке, как к старикам относятся, как их обворовывают, а потом на их же жалуются!

Кошкин "прописал" в газете, только совсем не о том, на чем настаивал посетитель. Получился очень серьезный материал на темы морали, о забытых многими духовных ценностях. Разъяренный "ветеран" явился в редакцию и чуть было не в рукопашную на Кошкина, обвиняя его, что он продался, дескать, родителям "того придурка"…

Ах, эта внешне столь эффектная, столь заманчивая газетная работа! Сколько неведомых постороннему взгляду неприятностей, опасных ситуаций она таит!

Незаметно промелькнуло несколько месяцев. В феврале Лене исполнялось двадцать лет. Она никому не говорила об этом событии — подумаешь, юбилей, есть о чем толковать!

И как же она была удивлена, растрогана, когда в конце рабочего дня вся редакция, собравшись в кабинете ответственного секретаря, поздравила ее с днем рождения. Нещадно драли за уши, целовали, тормошили: "Расти большой, не будь лапшой!" Ей подарили красивый письменный прибор, набор авторучек и несколько изящных блокнотов. И устроили грандиозное чаепитие, где пили, как водится, не только чай — предусмотрительный Кошкин запасся еще со вчерашнего дня шампанским. А Игорешка только успевал щелкать затвором фотокамеры.

Проходила незаметно зима. Жизнь стремительно менялась, становилась ДРУГОЙ. Не лучше, не хуже, просто — другой. В движениях Лены появилась свобода, раскованность, она уже не ждала от каждого встречного непредсказуемого подвоха, каверзы, ей искренне казалось, что самое трудное уже позади. И порой, когда по какому-то поводу в памяти всплывала псишка, она только удивленно пожимала плечами: да было ли это? И мчалась по своим делам дальше.

Но вот однажды, когда в редакции шла хлопотливая подготовка к выпуску первомайского номера, Лену пригласил в кабинет редактор. Аркадий Иванович долго мялся, словно не зная, как приступить к нелегкому разговору.

— Елена, — поминутно откашливаясь и не глядя ей в глаза, забубнил он, — тут такая вот нелепая ситуация складывается… Я не хотел вам говорить, но дело уже далеко зашло… Понимаете, последнее время нас одолели анонимными посланиями. Вот, полюбуйтесь, — он протянул ей довольно солидную пачку писем. — Почитайте, почитайте! — кивнул он, видя ее нерешительность.

Лена принялась за чтение… Каждое слово, каждая строка в этих письмах, казалось, источали яд. Содержание всех посланий было почти одинаковым: