Эдвард Бульвер-Литтон - Грядущая раса

"Нетъ".

"И не обрученъ?"

"И не обрученъ".

"Неужто ни одна Гай не сделала тебе признанiя?"

"Въ моей стране въ такихъ случаяхъ первымъ говоритъ Анъ".

"Какое непонятное извращенiе законовъ природы!" воскликнула молодая девица, "какой недостатокъ скромности между вашимъ поломъ! Но разве ты самъ никогда не делалъ признанiя, никогда не любилъ одну Гай более другихъ?"

Я почувствовалъ крайнее затрудненiе отъ такихъ наивныхъ вопросовъ и сказалъ: "прости меня; но мне кажется, что мы уже нарушаемъ слово, данное Афъ-Лину. Вотъ все, что я могу ответить тебе и молю тебя, - не спрашивать меня более. Я действительно разъ сделалъ такое признанiе, и сама Гай была согласна; но не согласились ея родители".

"Родители! Неужто ты думаешь я поверю, чтобы родители могли препятствовать выбору своихъ дочерей?"

"Могутъ и часто препятствуютъ".

"Я не желала-бы жить въ такой стране ", сказала простодушно Гай; "но я надеюсь, что и ты никогда не вернешься туда".

Я опустилъ въ молчанiи голову. Гай приподняла ее своей правой рукой и съ нежностiю посмотрела въ мои глаза. "Останься съ нами", сказала она; "останься и будь любимъ". Не знаю, что-бы я отвечалъ; я трепещу при мысли о той опасности, - превращенiя въ пепелъ, - которая теперь уже несомненно грозила мне , когда тень крыльевъ удала на сверкающую струю фонтана, и Зи внезапно спустилась около насъ. Она не произнесла ни одного слова, но, схвативъ меня за руку, увлекла за собою, - какъ матъ своего непокорнаго ребенка, - черезъ целый рядъ комнатъ въ корридоръ; откуда на элеваторе мы поднялись въ мою комнату. Когда мы вошли въ нее, Зи подула въ мое лицо, прикоснулась своимъ жезломъ къ моей груди, и я погрузился въ глубокiй сонъ.

Когда я проснулся, несколько часовъ спустя, и услышалъ пенiе птицъ въ соседнемъ авiарiи, мне живо припомнилась сестра Таэ, съ ея нежными словами и ласкающимъ взглядомъ; и тутъ, благодаря нашему воспитанiю, которое съ самаго ранняго возраста вкореняетъ въ насъ идеи честолюбiя и мелкаго тщеславiя, я невольно сталъ строить самые фантастическiе, воздушные замки.

"Хотя я и Тишъ", - такъ складывались мои мысли, - "ясно, что не одна Зи очарована моей наружностью. Очевидно, меня любитъ принцесса, - первая девица въ стране, дочь самодержавнаго монарха, которому они для вида только даютъ названiе выборнаго правителя. Если-бъ не помешала эта ужасная Зи дочь, короля наверное сделала-бы мне формальное предложенiе своей руки. Пусть Афъ-Линъ, занимающiй только подчиненную должность, грозитъ мне смертью, если я приму руку его дочери; но одного слова этого неограниченнаго владыки Тура будетъ достаточно, чтобы уничтожить ихъ безсмысленный обычай, воспрещающiй браки съ чуждою расою, который является такимъ противоречiемъ съ ихъ хваленою равноправностью".

"Трудно допустить, что бы дочь Тура, только что выражавшаяся съ такимъ презренiемъ о вмешательстве родителей, - не имела достаточнаго влiянiя на своего отца, что бы спасти меня отъ сожженiя, которымъ грозитъ мне Афъ-Линъ. И разъ я породнюсь съ монархомъ... что помешаетъ ему избрать меня своимъ преемникомъ. Почему же нетъ?.. немногiе изъ его изнеженныхъ ученыхъ прельстятся этою тяжелою обязанностью; и, можетъ быть, для нихъ будетъ даже прiятно видеть высшую власть въ рукахъ чужестранца, знакомаго съ более подвижными формами общественной жизни. Если только меня выберутъ... какихъ реформъ я не введу! Какое оживленiе я могу внести въ эту прiятную, но слишкомъ монотонную жизнь, благодаря моему знакомству съ обычаями цивилизованныхъ народовъ! Я большой любитель охоты; после войны - какая же форма развлеченiя для монарха достойнее ея? Какое обилiе и разнообразiе дичи въ этомъ подземномъ царстве! Что можетъ сравниться съ интересомъ такой охоты за допотопными существами? Но какъ? Неужто при помощи этого ужаснаго вриля, который даже недоступенъ мне. Нетъ, мы приспособимъ заряжающуюся съ казны винтовку, которая можетъ быть, значительно усовершенствована здешними искусными механиками; да я и виделъ такую - въ музее древностей. Какъ неограниченный монархъ, я искореню употребленiе вриля, оставивъ его только для военныхъ целей. Кстати, вспомнивъ о войне ... неужели такой способный, богатый и хорошо вооруженный народъ долженъ ограничиться жалкою территорiей, способной прокормить только десять или двенадцать тысячъ семей. Разве подобное стесненiе не есть только результатъ философскихъ фантазiй, противныхъ основнымъ стремленiямъ человеческой природы, и въ попыткахъ къ осуществленiи которыхъ у насъ на земле уже потерпелъ такую неудачу покойный м-ръ Робертъ Оуенъ. Конечно, я не начну войны съ соседними нацiями, которыя также хорошо вооружены, какъ и мои подданные; но ведь остается множество народовъ, незнакомыхъ съ употребленiемъ вриля, демократическiя учрежденiя которыхъ, повидимому, очень похожи на политическую систему моихъ соотечественниковъ. Нисколько не раздражая союзныхъ племенъ Вриль-я, я могу вторгнуться въ страну этихъ народовъ и завладеть ихъ обширными территорiями... громадными пространствами... можетъ быть до крайнихъ известныхъ пределовъ земли... и я буду царить надъ имперiею, въ которой никогда не заходитъ солнце (въ своемъ увлеченiи я даже позабылъ, что въ этомъ подземномъ царстве вовсе нетъ солнца). Что же касается до фантастическаго понятiя, будто слава и знаменитость, составляющiя между нами неоспоримый уделъ выдающагося деятеля, разжигаютъ страсти и борьбу и способствуютъ къ нарушенiю благъ мiра и тишины, - то это дикое понятiе расходится съ основными элементами не только человеческой, но и животной природы, потому что самое прирученiе животнаго возможно только подъ влiянiемъ похвалы и соревнованiя. Какая же слава ждетъ повелителя, завоевавшаго целую имперiю! Я сделаюсъ для нихъ полубогомъ".