Иржина Троянова - Яна и Ян

Но я сделала это после долгих колебаний. С одной стороны, чтобы избежать искушения видеть Гонзика — зачем отягощать душу ребенка своими страданиями? А с другой — это является составной частью моей жизненной программы. Раньше я ревновала Яна к Вере, к Ирене, ревновала глупо, напрасно, а теперь я хочу бороться против этого отравляющего мою жизнь чувства. Кроме того, Ян так мало занимался Гонзиком, что для него будет лучше, если сын поживет где-нибудь рядом. По вечерним телефонным звонкам Яна я убеждаюсь, что поступила правильно: «Я сделал Гонзику лук, Яна». — «Купил или сделал?» — «Зачем же покупать, если можно сделать? Из ясеневых сырых палок… Из них получаются самые хорошие луки. А знаешь, как ловко он научился бросать по поверхности воды плоский камень?» Как хорошо, что Ян находит время поиграть с Гонзиком!

Но иногда мною овладевают такая тоска и безысходность, что даже вокруг не могу смотреть без отвращения… «Нормальная послеоперационная депрессия, — успокаивает меня в таких случаях доктор Навратил. — Не надо ей поддаваться». И прописывает мне какие-то таблетки. Я их не пью. Я хочу одолеть депрессию и без таблеток!

Я стараюсь мечтать, а это самое эффективное лекарство. Чаще всего я воображаю, как выйду в сад навстречу Яну здоровой и умиротворенной, и никаких тебе слез, никаких забот. К тому времени я вновь стану красивой, по крайней мере красивее, чем сейчас. А пока я боюсь подолгу смотреть на себя в зеркало — похудевшая, постаревшая, кожа и волосы утратили свой прежний блеск. А сколько рубцов и шрамов на моем теле! И когда они теперь побледнеют?

Мой постоянный посетитель — доктор Йозеф Коларж. Почти каждый день, под вечер, когда время тянется особенно медленно, потому что ложиться спать еще рано, а читать уже темно, в дверях появляется его высокая худая фигура в белом халате. Он не приносит ни цветов, ни апельсинов, а вытаскивает из портфеля магнитофон с самыми новыми записями или куклы. Об этом увлечении я даже не догадывалась и никогда бы не поверила, что он сам их мастерит. Куклы у Йозефа самые разнообразные — и выдающиеся исторические деятели, и литературные герои. Мне он подарил фигурки Наполеона, Дон-Кихота, индейских вождей. Как они меня порадовали!

И еще одна мысль не давала мне покоя. «Яна, золотая моя, — писала мне Вера в своем первом письме еще неровным почерком, — держись, все будет хорошо. Ян не должен знать, зачем мы ездили в Будеёвице…» А я-то думала, что именно Вера, такая честная и правдивая, будет настаивать, чтобы я во всем призналась Яну.

— Что вы об этом скажете, доктор? — показала я письмо Йозефу.

— Она, видимо, знает Яна лучше, чем вы или я, и боится за ваше супружество. В тот ужасный день она взяла с меня клятву… У меня было так скверно на душе, что я хотел обо всем рассказать Яну. Ведь это моя вина… это моя вина, Яна!

Мне стало жаль доктора, я взяла его за руку:

— Но, Йозеф… Мне кажется, вы тоже страдаете достоевщиной. Помните, что вы когда-то говорили Яну после трагической гибели Жачека?..

— Это разные вещи, Яна. Моя вина заключается в том, что мне всегда не хватало чувства ответственности. И вот результат… За последнее время я о многом передумал…

На эту тему мы беседовали с доктором Коларжем не один раз, и я наконец поняла, как опрометчиво мы с Яном поступили, условившись никогда не вспоминать о нашей первой и самой серьезной размолвке. Без конца ворошить прошлое действительно ни к чему, но совсем другое дело — откровенный разговор. Он бы помог нам добиться настоящего взаимопонимания, разрешить наши проблемы. Никогда нельзя быть уверенным, что до конца изучил другого человека, если даже прожил бок о бок с ним не один год и тебе знакомы, казалось бы, каждое его движение, взгляд, улыбка… «Человеческая душа, — говорил Пушинка, — как горный массив, который состоит не только из высоких, освещенных солнцем вершин, но и из темных пропастей. Делом всей моей жизни будет изучение неизвестной планеты под названием Человек…»

Когда Ян звонит мне по вечерам, его голос полон любви и нежности. Разве я смогла бы жить без него?

С каждым днем силы мои прибывают. Теперь я рада даже таким посетителям, которые раньше меня утомляли. Например, пани Фиаловой, которая приносит мне кексы, яблоки и обильную информацию о последних событиях в нашем городке. Приезжали ко мне товарищи Яна по академии, несколько раз был командир полка, навещали дети из Дворца пионеров во главе с Ярдой Кутилеком.