Юлия Лавряшина - Невозможная музыка

— Ты такая смешная, — сказал он.

— Я — смешная?!

— Мы лучше попросим мою маму сдать книги. Если у нее денег не хватит.

Лилька старательно повторила вслух:

— Наталья Викторовна, — и с облегчением прижала руку к груди: — Запомнила!

— Это тебе не Иоланта Сигизмундовна…

— А меня, знаешь, почему так назвали? — она хвастливо повела вверх подбородком. — Я когда родилась, мама в записке написала папе, что я похожа на цветок. И они с дедушкой придумали назвать меня Лилией. Розой им не захотелось, а как еще?

Сашка с серьезным видом предложил:

— Настурцией, например.

— Смеешься? — взвилась Лилька.

— Или Бегонией. А что? Классно! Уменьшительное было бы — Гоня.

— Сам ты Гоня! — Она замахнулась и хмыкнула. — А ведь бывают же дурацкие имена… У нас в школе одна учительница есть, ее зовут Вия Алексеевна. Это как Вий, смотрел? Ужас, да?

Он предположил:

— Это какое-нибудь составное имя. После революции такие придумывали.

— Какие?

— Ну… А, вот! Ким. Это значит "Коммунистический интернационал молодежи". А Вия — это, наверное, "Всемирный интернационал… ябед".

Лилька даже хрюкнула от смеха:

— Ой, классно! Надо будет в школе рассказать.

— А она вредная?

— Кто?

— Эта Вия…

— Да нет, — беспечно отозвалась Лилька. — Я не знаю. Она же у нас не ведет.

Саша посмотрел на нее с тем взрослым выражением, которое слегка пугало Лильку:

— Тогда не говори никому. Может, она нормальная, а ее задразнят из-за тебя.

Виновато заморгав, она пробормотала:

— Ну да, я и не подумала. Наши такие… Ладно, я не скажу никому.

— Рюкзак не тяжелый?

— Что?

— Давай понесу?

Ему хотелось бы пройтись по городу с таким шикарным рюкзачком, но Лилька не поняла этого.

— Да не, я сама.

Подавив разочарование, Саша весело сказал:

— Вон уже мамин садик. У него такое название дурацкое — "Паучок". Как будто там одни паучки копошатся, как в банке. Даже противно! У тебя часы есть? И у меня нет. Надеюсь, у нее уже все занятия закончились. Они вообще-то больше с утра…

— Что-то у меня в животе совсем похолодело, — пискнула Лилька.

— У тебя и глаза круглые стали. Боишься, что ли? Да ты что?! Мою маму никто не боится, она не такая. Ты только… Не говори при ней, что папа умер, ладно? Она и слышать об этом не хочет.

— Что ж я — дура совсем?! — возмутилась Лилька. — А твоя мама какая? Ты похож на нее?

Сашка с сомнением пожал плечами:

— Похож. Все так говорят. Наверное, похож.

Но Лильке показалось: не очень. Сашка был насквозь мальчишкой, а его маму она увидела и ахнула: "Фея из сказки… Как же она называлась?"

Где-то на полке у Лильки еще лежала эта книга с такими потрясающими иллюстрациями, что девочка перестала их рассматривать: разве ей когда-нибудь стать такой красавицей? А Сашкина мама была точь-в-точь, как нарисованная фея. У нее были такие же длинные темные волосы, только не черные, а напоминающие по цвету вечерний дождь. И такие же прямые, как струи. А глаза наоборот были солнечные, янтарные.

Лилька помнила, что именно это ей и понравилось, когда книжку только подарили: везде феи обязательно были золотоволосыми и синеглазыми. Одинаковыми. А эта была особенной и потому запомнилась.

"Ох, а я ведь и представляла, что в их доме живет точно такая женщина! — Лильке стало жарко. — Откуда я это узнала? Я же не видела ее. Ни разу. Точно-точно! Ее я запомнила бы… А с Сашкой они вообще-то похожи, только не поймешь — чем?"

— Это Лилька, — небрежно бросил он, кивнув в ее сторону. — Мам, у нас к тебе разговор есть… Ты скоро?

— Ничего не случилось? — глаза у нее сразу стали тревожными.

"Ей бы и платье пошло, какое на той фее было — такое сиреневое, длинное, с пышными рукавами", — решила Лилька, стараясь все же особенно не рассматривать Наталью Викторовну.

Сашка не стал врать:

— Случилось. Не со мной, не бойся. Мы об этом и хотели поговорить.

Совсем по-девчоночьи поозиравшись, Наталья Викторовна шепнула:

— Я сейчас узнаю, где заведующая. Вообще-то можно и удрать, я свои занятия отвела.

Она быстро пошла по коридору прочь от них, легко покачиваясь на тонких каблуках. Спускавшиеся по спине волосы чуть вздрагивали от каждого шага. Наверное, они были очень мягкими на ощупь. Лилька восхищенно прищелкнула языком:

— Вот это мама! Она у тебя прямо, как актриса… Очень красивая.

Оттопыренные Сашкины уши стали темными в полумраке. Он произнес с таким равнодушием, что в это невозможно было поверить:

— Я уже привык, что она такая. А в первый раз кто увидит, всегда так говорит.