Томас Гарди - Джуд неудачник [Литрес, Public Domain]

Ошеломленный ужасом, Джуд оставил Сусанну, поспешил перерезать веревки и положил детей на постель, но их холодные тела убеждали в несомненной смерти. Он перенес лежавшую в обмороке Сусанну на кровать в другую комнату, вызвал второпях хозяйку, а сам побежал за доктором. Доктору оставалось только констатировать смерть. Потом на поду была найдена бумажка, на которой рукой маленького Джуда было написано: «Сделано потому, что нас слишком много»…

Сусанна пришла в себя, но при виде этой записки, силы окончательно изменили ей. Сознание, что её разговор с мальчиком был главной причиной катастрофы, довело ее до такой истерики, которой не предвиделось конца. Ее против воли увели в другую комнату, гдеона лежала, не переставая рыдать, не слушая увещаний хозяйки.

Когда в ней сошел Джуд, она, овладев наконец собою, передала ему свое объяснение с мальчиком, и объявила, что считает себя виновницею всего несчастья.

– Нет, – возразил Джуд, – такой поступок был в характере мальчика. Доктор говорит, что встречаются такие дети, совершенно неизвестные прежнему поколению – выродки новых житейских условий. Они, по-видимому, замечают все ужасы жизни, прежде чем становятся достаточно зрелыми для стойкой борьбы с ними. Он уверяет, что это начало наступающего общего отвращения к жизни…

Когда посторонние удалились, Сусанне позволили взглянуть на детей. Бледное лицо мальчика отражало всю драму несчастной семьи. На нем отразились все превратности, омрачавшие первый брак Джуда, и все невзгоды, заблуждения, опасения и ошибки последнего союза. Легкомыслие родителей заставляло его рыдать, их неудачный союз – вечно страшиться, а последовавшие от этого бедствия были причиною его смерти.

Сусанна не переставала терзать себя безжалостными упреками.

– Это я, – говорила она Джуду, – это я подстрекнула его своим разговором, хотя и не сознавала что делаю! Я говорила с ребенком, как можно говорить только с людьми взрослыми. Я признавала, что судьба против нас, что лучше расстаться с жизнью, нежели сохранять ее такого дорогою ценою, и он понял это в буквальном смысле. А я еще сказала ему, что жду другого ребенка. Это возмутило его. О, как жестоко он отомстил мне!

– Зачем-же ты это говорила ему, Сусанна?

– Сама не знаю… Мне хотелось быть правдивой. Мне противно было обманывать его.

Сусанна долго сидела в тихой задумчивости, и наконец, проговорила:

– А может быть и лучше, что они умерли. – Лучше умереть юным, невинным…

– Да, согласился Джуд. – Говорят, что родители должны радоваться, когда дети их умирают в младенчестве.

– Но ведь такие люди ничего не понимают!.. – вскрикнула Сусанна. – О, малютки мои, малютки, еслиб вы могли ожить! Ты скажешь, что мальчик желал избавиться от жизни, иначе он бы этого не сделал. Ему было естественно искать смерти: это желание было элементом неизлечимо мрачного характера бедного мальчика! Но зачем же погибли другие, наши собственные!

Приходила полиция, произвела осмотр и дознание. Наконец, настало грустное утро похорон. Газетная хроника собрала к подъезду толпу праздных зевак, судивших вкривь и вкось о происшествии и о настоящих отношениях между родителями. Измученная Сусанна спала позже обыкновенного и, не желая терзать ее без надобности, Джуд не стал будить ее. Гробы были тихо вынесены из дома. Джуд сел в карету и она тронулась, к большому успокоению хозяина, который надеялся очистить наконец свой дом от неприятной известности, приобретенной им за эту неделю.

Гробики были только что опущены в землю, а Джуд уже поспешил обратно к Сусанне, но хозяйка, возвратившаяся из её комнаты, сказала, что её нет в спальне. Шляпы и накидки тоже не оказалось. Значит, она вышла. Джуд инстинктивно пошел по дороге на кладбище, к свежей могиле. Толпа любопытных уже разошлась, хотя могильщик только что принялся закапывать общую могилу детей. Какая-то женщина стояла подле могильщика. Это была Сусанна, – Джуд узнал ее издали, в её цветном платье, которое она не переменила на обычный похоронный траур.

– Он закапывает, а я хочу, чтоб он дал мне еще раз взглянуть на моих малюток! – дико вскрикнула она, увидев Джуда. – Ах, Джуд, упроси его, ради Бога! Я не ожидала, что ты позволишь увезти их, пока я спала! Как это жестоко с твоей стороны! На одну секунду, Джуд! Я ведь не задержу! Я успокоюсь и буду теперь во всем слушаться тебя, Джуд, если ты позволишь мне посмотреть…

Джудом овладела такая острая скорбь, что он уже готов был уговорить могильщика вскрыть гробы. Но это, вместо пользы, могло принести ей только вред, и он решил, что надо сейчас же увезти ее домой. Наконец, она уступила его ласкам и уговорам, и Джуд повел ее потихоньку к дому. Из привычной экономии она отказалась от извощика. Им надлежало сегодня перебраться на другую квартиру, но по её нездоровью это оказалось невозможным. Сусанну сейчас же уложили в постель и послали за доктором.