Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

Сейчас он стоял на пороге лавки, скрестив руки на груди, широко расставив ноги; на нем был дорогой серый костюм и неизменный черный котелок. В ответ на приветствия он весело махал рукой, глядя, как повозки катят дальше по Джексон-стрит.

Был теплый солнечный день; Джон Уэст чувствовал себя как нельзя лучше. После почти целого десятилетия нужды и отчаяния времена стали меняться к лучшему. Безработица уменьшилась, а чем больше было денег у рабочих, тем больше доходов получал Джон Уэст. Его состояние равнялось уже пятидесяти тысячам фунтов, считая наличный капитал, движимое и недвижимое имущество. Этим стремительным обогащением он прежде всего был обязан Дэвиду Гарсайду. Это он объяснил Джону Уэсту, что капитал, положенный в банк, расти не будет; для этого нужно заставить других работать на себя, — иными словами, вложить деньги в какое-нибудь дело. Джон Уэст, вопреки всем заверениям адвоката, боялся покупать акции; он хотел поместить свои деньги во что-нибудь вещественное, осязаемое, что принадлежало бы только ему. Поэтому он приобрел жилые дома — десятки домишек, главным образом в Керрингбуше. Платил он за них по пятьдесят фунтов, а теперь цена на них уже удвоилась, так как спекуляция земельными участками понемногу оживала. Кроме того, он вложил довольно крупные суммы в небольшие торговые предприятия. Если какой-нибудь оборотистый житель Керрингбуша хотел «открыть свое дело», он мог быть уверен, что Джон Уэст отнесется к нему весьма благосклонно и «выложит деньги», выговорив себе «всего-навсего» пятьдесят один процент с будущих доходов. Он даже купил две гостиницы — одну в Мельбурне, другую в Керрингбуше; дела в этих гостиницах шли хорошо, и, помимо своего основного назначения, они служили Джону Уэсту отделениями тотализатора. Десятки парикмахеров в Керрингбуше и вне его работали в качестве агентов Джона Уэста на комиссионных началах.

Джону Уэсту нравилось, что рабочие кричат ему «ура». Он гордился своей популярностью. Его тотализатор пользовался доброй славой: Джек Уэст не обманет, слово держать умеет и всегда выручит из беды. Не последнюю роль в его популярности играли щедрые пожертвования на спортивные клубы и благотворительные учреждения.

Когда повозки скрылись из глаз, он дошел до перекрестка и, обогнув каретную мастерскую, направился к черному ходу своей лавки. На углу переулка и перед воротами толпился народ. Джон Уэст весело поздоровался с завсегдатаями лавки. Группы людей, оживленно разговаривая, стояли по всему кварталу. Оборот тотализатора за последнее время увеличился во много раз; игроки приезжали из соседних пригородов и даже из Мельбурна. Трамваи по Джексон-стрит шли переполненные, в особенности по субботам.

Двор, в который вошел Джон Уэст, мало походил на старый двор лавки Каммина. Теперь клиенты входили через спускную дверь, вделанную в крепкий деревянный забор; по верху забора в три ряда была натянута колючая проволока. Над дверью виднелась надпись «Склад дров и угля», а за дверью были сложены штабеля дров и кучами насыпан уголь.

В глубине двора высился второй забор, также защищенный колючей проволокой. Такая же опускная дверь вела во внутренний двор лавки, весьма искусно скрытый от посторонних глаз. Место для этого дворика было выкроено путем уменьшения дворов при соседних домах. Так как все эти дома теперь принадлежали Джону Уэсту, то ему нетрудно было передвинуть заборы, обнести новый двор высокой стеной и проделать в ней потайные выходы во дворы всего квартала. Кроме того, к стене были прислонены три стремянки. В соседних домах безвозмездно проживали служащие тотализатора; это счастье досталось им по жребию; причем каждая жеребьевка была подстроена так, чтобы счастливый билет наверняка попал в руки преданного и надежного сподвижника Джона Уэста.

Много хитроумных нововведений защищали служащих и клиентов тотализатора от непрошеного вмешательства полиции. Для приема ставок было пристроено специальное помещение: длинный сарай с приподнятым на два фута полом. Три железные трубы диаметром в два дюйма соединяли деревянные столбы, поддерживавшие крышу с открытой стороны сарая. В конце его имелся отгороженный досками закуток с решетчатым окошком, выходившим в заднюю комнату лавки. В полу первой комнаты был прорезан люк, под которым начинался подземный ход, соединявший лавку с кухней одного из соседних домов. О существовании этого подземного хода знал только Джон Уэст да те служащие тотализатора, которые почти полгода рыли его.