Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

В комнате за лавкой ставки принимали Джон Уэст и Ренфри, а Джим записывал их на большие листы картона, прибитые к стене позади стола. На листах печатными буквами от руки были написаны имена лошадей каждого заезда, а в графе против имени указывалось количество ставок, так что клиенты могли тут же подсчитать, какова будет выдача на ту или иную лошадь, если она выиграет скачку. Клиенты не знали, что Джон Уэст снимает в свою пользу одну треть с общей суммы ставок, но, исходя из опыта прошлых скачек, могли приблизительно подсчитать, сколько будут выдавать за победителя.

В толпе сновал Боров, выполняя возложенные на него обязанности блюстителя порядка. В задней комнате те же функции выполнял бывший боксер, по прозванию Дик Капуста. Это был дюжий парень необычайной физической силы, и его уши, надбровья и переносица свидетельствовали о том, что в бытность свою боксером он отличался не столько мастерством, сколько выносливостью.

Внезапно послышался резкий стук в дверь. Боров стал проталкиваться к выходу. Громкий голос потребовал: «Именем королевы, откройте!»

Поднялась суматоха. Все как безумные заметались по комнате, толкаясь и налетая друг на друга.

— Полиция!

— Бежим!

— Через черный ход, скорей, скорей!

Наиболее сильным и проворным удалось выбраться из давки; они выбежали во двор черным ходом и стали перескакивать через забор, но попадали прямо в объятия поджидавших их полицейских.

Дверь с улицы рухнула, и в лавку вошли несколько полицейских, предводительствуемые Девлином и Гривом.

— Вы все арестованы! И советую вам не скандалить! — заявил Девлин.

Джон Уэст и его помощники попытались было припрятать билеты и сорвать со стен уличающие их картонные щиты, но не успели. Джим Трэси побледнел как полотно. Жена постоянно твердила ему, чтобы он послушался совета Эдди Корригана и бросил тотализатор. Что-то она теперь скажет?

Страх охватил Джона Уэста. Он бросился к двери, неистово расталкивая толпу, выскочил во двор лавки, перемахнул через забор и попал не в переулок, а во двор соседнего дома.

Он услышал голос Барни Робинсона:

— Джим, Мик, скорей! Бегите за Джеком через двор тетки Моран!

Кто-то крикнул:

— В переулке засада!

Барни Робинсон и Джим Трэси благополучно выбрались вслед за Джоном, но Пэдди и Мика полицейские успели задержать.

Джон Уэст, Барни, Джим и еще четверо спаслись через соседний двор, а Ренфри и нескольким игрокам удалось, увернувшись от полиции, выбраться в переулок.

В лавке Боров ожесточенно сопротивлялся, но трое дюжих полицейских одолели его. Кое-кто из клиентов, отчаявшись спастись бегством, похватали с полок пакетики и уверяли, что зашли в лавку купить чаю, но никто их не слушал.

Не прошло и десяти минут, как более пятидесяти мужчин и подростков были арестованы, погружены в повозки и отправлены в тюрьму.

По дороге арестованные кричали прохожим:

— Ради бога, возьмите нас на поруки, а то мы не увидим розыгрыша кубка!

Составление протоколов и освобождение задержанных под залог продолжалось до полуночи. Большинство было отпущено. Джон Уэст внес залог за Мика О’Коннелла, Борова, Дика Капусту и Пэдди.

Невзирая на полицейскую облаву, день розыгрыша кубка Мельбурна оказался рекордным днем для тотализатора Джона Уэста. Непрерывный людской поток вливался в двери лавки и, миновав двор, через переулок выходил на Бэгвилл-стрит, где толпы клиентов поджидали почтовых голубей; эти голуби принадлежали Джону Уэсту, и после каждого заезда один из них прилетал из Флемингтона с табличкой результатов скачки. Когда птица показывалась над голубятней во дворе лавки, толпа бросалась к воротам, чтобы поскорей узнать, какая лошадь пришла первой. После этого счастливцы, поставившие на победителя, входили с черного хода в лавку, и там Джим Трэси и Джон Уэст, подсчитав выдачу, уплачивали деньги.

Голуби приносили не только результаты состоявшегося заезда, но и другие сведения; это была тайна, известная только Джону Уэсту и ближайшим его приспешникам; на Флемингтонском ипподроме орудовал подручный Джона Уэста, прозванный Миком «Генерал», который, помимо результатов предыдущей скачки, сообщал о вероятных шансах той или иной лошади в следующем заезде.

Многие клиенты стояли перед папертью церкви на Бэгвилл-стрит, как раз напротив переулка, куда выходил двор лавки. Среди них были и женщины. Женщин не допускали в тотализатор, но они делали ставки через своих мужей или знакомых мужчин.