Фрэнк Харди - Власть без славы. В двух книгах

Прежде чем Уэст успел ответить, оба услышали доносившиеся с улицы шум, крики и пение.

— Что это такое? — спросил Джон Уэст и выбежал в соседнюю комнату, окна которой выходили на улицу.

Мостовую запрудили шумные толпы народа, слышались ликующие выкрики, пение. Трамваи остановились, все уличное движение застопорилось. Мужчины и женщины, совершенно незнакомые друг с другом, обнимались и целовались. Казалось, весь город сошел с ума от радости. В окно долетела песня:

Другие голоса затянули «Типперери» и «Роза ничьей земли». Отовсюду неслись несмолкаемые крики «ура», восклицания, свист.

— Война кончилась!

— Подписано перемирие!

Джон Уэст схватил шляпу и выбежал на улицу — радостное возбуждение толпы передалось и ему. Предоставив Тэргуду одному добираться до вокзала, Джон Уэст присоединился к кричащей и поющей толпе: он бродил по городу в сгущающихся сумерках, с кем-то взволнованно разговаривал, совал попадавшимся ему на глаза солдатам деньги и называл их героями. В этот же вечер он ответил на письма солдат из спортсменской тысячи, много месяцев валявшиеся в ящике его письменного стола. Все его письма были проникнуты глубоким чувством; он писал каждому, чтобы в случае нужды тот непременно обратился к нему: Джон Уэст никого не отпустит с пустыми руками.

Итак, «война до победного конца» окончилась. Миллионеры и политические деятели, окруженные миллионами могил, уже готовились к распрям из-за дележа добычи. Тысячи белых крестов усеяли побережье близ Анзак Ков, высились среди качающихся на ветру маков в полях Фландрии — как немое свидетельство того, что молодая нация обескровлена, лишившись цвета своей молодежи.

Джона Уэста подхватила и понесла с собой волна ликования и радости, захлестнувшая весь мир. На время он забыл о жене, недавно родившей ребенка, которому не он был отцом. На несколько дней он забыл даже о своих грандиозных планах, которым помешала война и которые теперь он твердо решил осуществить.

— Рил займет прочное место в федеральном парламенте, даже если мне придется купить ему это место, — заявил Джон Уэст архиепископу Мэлону.

Они гуляли по холмам над рекой Яррой, неподалеку от особняка Джона Уэста, и беседовали о предстоящих выборах в федеральный парламент.

Узнав о привычке архиепископа совершать по воскресеньям послеобеденные прогулки, Джон Уэст и сам стал часто выходить из дому, чтобы пройтись, и всегда «случайно» встречался с Мэлоном.

Дэниел Мэлон лукаво поглядел на собеседника.

— Купить место?

— Ну да, купить! Вряд ли кто-нибудь из лейбористов, выдвинутых в парламент, снимет свою кандидатуру, даже ради Т. Дж. Рила. Но им можно предложить приличное вознаграждение.

— Разумеется, мистер Уэст. Слушая вас, я начинаю думать, что нахожусь ни больше ни меньше, как в Тамманихолле.

Они медленно шли по склону холма вдоль берега извилистой реки. Листья на деревьях, окаймлявших берег, начинали менять окраску; самые слабые уже падали на землю под натиском осени 1919 года.

Джон Уэст и архиепископ Мэлон беседовали главным образом о политике; и тот и другой словно вовсе забыли о своих прежних разногласиях по вопросу о воинской повинности. Немного погодя они повернули обратно, и каждый был чрезвычайно доволен собой.