Людмила Уварова - Сын капитана Алексича

— Отец у него лет восемь тому помер от дизентерии, мать утонула, когда он еще совсем маленьким был…

Пожевал губами, сплюнул через зубы.

— Брат у него еще остался. Старше его, не то в Архангельске, не то в Мурманске рыбаком на сейнере плавает. Вот и вся его фамилия.

— Ты знаешь брата? — спросил капитан.

— Нет, не знаю. Он, по-моему, как уехал лет десять назад, так и не приезжал ни разу. Даже отца хоронить не явился.

— Значит, он совсем один остается, — сказал капитан.

— Вася-то? Один, в том-то и беда.

— Нехорошо это, — сказал капитан. — Мальчику в такие годы никак нельзя одному.

Петрович стал тщательно выбивать пустую трубку о каблук.

— Кто постарше, и тому тоже нехорошо.

— Что верно, то верно, — согласился капитан.

Петрович невесело усмехнулся:

— Я вот один живу уж сколько лет. И ты тоже…

Капитан сцепил пальцы обеих рук, внимательно разглядывая каждый палец, словно в первый раз увидел.

— А я не хочу, — сказал он.

— Чего не хочешь?

— Не хочу так жить больше. Хватит! — Помолчал, добавил упрямо: — Не хочу и не буду!

Когда схоронили старого агронома, капитан и Петрович выждали несколько дней, потом отправились к Васе.

В то утро капитан встал рано, едва рассвело, долго, тщательно скоблил щеки, потом отутюжил свою куртку, подшил свежий подворотничок.

Одевшись, он воровато оглянулся, будто кто со стороны мог его увидеть, подошел к зеркалу. Знакомое и в то же время словно бы чужое лицо глянуло на него узкими выцветшими глазами.

Впервые он долго, беспристрастно разглядывал себя — морщины возле глаз, складки на лбу, поседевший, жесткий ежик волос.

«Староват ты, Данилыч, порядком староват…»

Он огляделся вокруг. Тихо и чисто, зеленый полумрак от тополя за окном, тикают часы в углу. А со стены смотрят на капитана смеющиеся молодые глаза, как бы спрашивают в упор: «Что это с тобой, старина?»

— Ничего, — громко ответил капитан, и в этот момент открылась дверь. Вошел Петрович.

— А и франт же ты, Данилыч! — рассмеялся он от души. — Гляди, как нафургонился!

— Ладно, — оборвал его капитан. — Я тебе не картина, не разглядывай!

Петрович походил по комнате, зачем-то потрогал гирю часов, одернул скатерку на камоде.

— Ему у тебя хороню будет…

Они подъехали к Огурчикам на попутном катере. Дорога вела от берега в гору. Петрович шел очень медленно, то и дело останавливаясь.

Капитан легко подбежал к нему, взял под руку.

— Держись!

Он чувствовал себя бодрым, почти молодым, словно и не прожил на свете пятьдесят лет с добрым гаком.

Петрович молча повел на него хитрым глазом:

— Я-то продержусь как-нибудь, а вот ты-то не дрейфь, слышишь?

— Слышу, — ответил капитан и помрачнел.

Петрович угадал: капитан и хотел этой встречи, и не на шутку боялся ее.

Вася повстречался им возле дома. Шел медленно, обеими руками прижимая что-то к груди.

— Вася, постой! — крикнул издали Петрович.

Вася остановился.

— Мы к тебе, — сказал Петрович, подойдя ближе. — Как, принимаешь гостей?

— Идемте, — сказал Вася.

Дом был просторный, рубленный «в лапу», с флюгером на крыше. Горница большая, светлая, вдоль стен полки с книгами, в углу тумбочка, на ней множество ящиков и картонок.

— Дед травы собирал, — шепнул Петрович капитану. — В ящиках этих у него трав видимо-невидимо.

Вася подошел к почке, нагнулся, осторожно опустил руки.

Маленький, белый в коричневых пятнах пес сел перед ним на задние лапы. Черные, словно бусины, глаза его блестели.

— Мы у фельдшера были, — сказал Вася. — Он лапой в капкан угодил…

— Вот как, — сказал капитан.

— Да, — сказал Вася. — Такой веселый, все ему надо, ничего не пропустит.

Петрович откашлялся для солидности.

— Ладно. Об этом после, а теперь давай о деле…

Вася удивленно поднял на него глаза:

— О деле?

Однако ни о чем больше не спросил, сел за стол, как и подобает хозяину.

«Солидно держится, словно большой», — одобрительно подумал капитан.

Вася нравился ему все больше. Еще тогда, в больнице, он, что называется, упал ему на сердце, и теперь чем больше он глядел на него, тем сильнее чувствовал — все в этом мальчике по нем, даже его молчаливость, даже кажущаяся неприветливость…

Сперва Вася удивился. Удивился и серьезно, без улыбки взглянул на капитана.

Стало быть, этот чужой старый человек, капитан «Ястреба», предлагает ему жить вместе с ним? Он хочет, чтобы Вася стал ему сыном?

Все это было так неожиданно, что Вася растерялся и не мог произнести ни слова.