Ди Би Си Пьер - Люськин ломаный английский

В то время как бунтарские побуждения Зайки походили на замашки злобного гамадрила.

Возможно, Зайке все-таки стоит их дождаться.

— Но ведь кто-то должен установить причину смерти, нельзя ж вот так просто похоронить человека без соответствующего документа. Это будет убийство. — Ирина раздраженно выдвинула подбородок в сторону лачуги.

— Ну, тебе, как автору идеи, она, может, и кажется гениальной, но я при этом слышу шорох улетающих на ветер денег, — сказала Ольга, продолжая задумчиво жевать губами, сидя у огня.

— Мы не потеряем того, чего у нас нет! Это просто необходимо сделать, чтобы исключить злостное убийство.

— Я пытаюсь тебе объяснить очевидное — в округе мертвых солдат как гороха рассыпано, ты думаешь, за каждым из них ходит человек и пишет бумажки?

— Это ты послушай меня: если Алекс не придет за пенсией, они пришлют сюда с проверкой инспектора. А потом вся правда всплывет наружу как миленькая. Ты представляешь, что будет, если сюда заявится инспектор?

— Но, Ирина…

— И вообще, уже поздно, я попросила Надежду прислать человека. Он скоро придет. Чем дольше мы будем ждать, тем труднее будет ответить на все их вопросы.

— Ха! Ну, если ты послала Надежду, не забудь на свою могилу записку приколоть для этого инспектора.

— Но она ж не совсем дура, мама! Не сотрясай воздух своей чушью собачьей, я слышала, что дорога на Увилу под наблюдением гнезваров. Мы должны отправить Людмилу до того, как совсем стемнеет. Это последний день для путешествия на восток.

Она сказала это и тут же поежилась от налетевшего ветра. Ветер набирал силу по канавам, с воем принося ощущение перемен.

— Ты что, так и оставишь Александра лежать на тракторе, как забытый мешок с картошкой? — крикнула из темноты Ольга. — Может, мы обоссым все вокруг и насрем на него вдобавок, чтобы показать, как ценим нашего любимого? Возможно, вы надеялись, что волки от него пару кусков откусят сегодня ночью, чтобы продемонстрировать, как мы снисходительны здесь, в горах! Хорошие такие куски со следами волчьих зубов, чтобы никто и заподозрить не мог, что мы из-за голода преступили через природу!

— Мама! — крикнула Ирина. — Заткнись, и без тебя тошно! Будь добра, думай башкой. Мы почитаем Александра, поэтому и оставили на улице, где он лучше всего сохранится. Всего одна ночь, и волки через забор не перелезут. И вообще, оставить тело на улице до прихода инспектора — это просто находка, потому что он решит, что тот умер только что.

— Ха! Да инспектор сам скорее помрет, если ты послала за ним Надежду.

— Мама!

— Ну, по крайней мере, уберите тряпки у него с морды!

— Это не тряпки, это пальто Милочки, которое она благородно одолжила, чтобы почтить достоинство дедушки. Послушай: когда его смерть будет зафиксирована, мы ненадолго возьмем его в дом. А пока что, будь добра, избавь нас всех от лишних хлопот в такой день. Линия фронта почти подошла, давайте собирать Людмилу в дорогу.

Максим размашисто пошел вверх по склону, зажав в зубах сигарету. Он плотно закутался в пальто, на нем была мятая военная шапка, сворованная во время экскурсии к линии фронта.

Ирина выдвинула подбородок в его сторону, когда он вошел во двор.

— И что, нам теперь смотреть на твою жалкую рожу?

— А ты бы предпочла ее не видеть?

— Упаси тебя Господь, если я узнаю, что ты провел утро, отираясь рядом с Виктором Пилозановым. Или с кем бы то ни было другим с похожей фамилией. И где это ты сигареты надыбал?

Макс остановился и посмотрел на нее через облако сигаретного дыма, неподвижно висевшего вокруг его головы, словно отсекая его от блядского мира.

— Если мне дозволено будет спросить: почему, вашу мать, я на каждом шагу получаю оплеухи за все просчеты человечества?

Его мать хлопнула себя руками по ляжкам.

— Если бы ты был в деревне, ты бы знал, что дороги перекрыты. Людмиле нужно уезжать!

— Ну, удачного ей пути.

— А тебе нужно ее отвезти!

— Ха, ну конечно, — сплюнул Макс, — на тракторе, чтобы она состарилась и подохла, пока доберется до ближайшего города, чтобы найти очень важную работу для старой дохлой бабы.

Ирина подавила тяжелый вздох. Она спрятала руки в фартук и уставилась на сына тяжелым взглядом. За двором, сквозь клубы тумана, показалась Людмила. Она несла два ведра с ветками. Она огляделась, воображая, как ее любовник притаился за одной из дюн. Затем посмотрела во двор. Издалека она ощутила ненависть, исходящую от матери, и замедлила и без того небыстрый шаг.