Ди Би Си Пьер - Люськин ломаный английский

Шестилетняя Киска выбежала во двор, притянутая ощущением беды. Ее глаза ярко блестели, осматривая каждый уголок сцены. Как все дети ибли, она мечтала однажды поймать и свою беду.

Макс с шумом закрыл дверцу трактора и направился к собравшемуся на крыльце семейству. За его спиной над горизонтом виднелись последние лучи солнца.

— Итак, — фыркнула Ирина, — вот мы, блядь, и приплыли.

— Меня все равно никто не спросит, поэтому скажу сам, — нахмурился Макс. — Решение проблемы — мобильный телефон. С этим плодом многотрудной работы лучших умов мира, независимо от проклятой погоды и другого дерьма собачьего, я буду постоянно на страже, рядом, теперь, когда дом остался без мужчины.

Щеки Ирины раскраснелись, как будто по ним шлепнули мокрой тряпкой.

— У него еще сердце не остыло, а ты мне тут хуйню всякую расписываешь!

— Я только хочу сказать…

— И на какие, блядь, деньги ты их купишь? Кто тебе отсюда звонить станет? Ты прав, дом действительно остался без мужчины!

— Но другой работы нет!

Ирина резко выбросила вперед палец.

— Посмотри на эту землю и скажи, что работы нет. Оглядись! Бей, убивай и ешь, Макс!

У Макса хватило мозгов не отвечать. Он злобно осматривался.

Ольга выкатилась из двери и завернула Киску в юбки, как в кокон. Она закричала, увидев тело мужа, и отчаянно вздернула вверх руки:

— Смилуйтесь над нами, Небеса!

Но хотя то, что она увидела, давало ей полное право выть хоть целый год, старалась она недолго. По тому, как изменились ее глаза, ставшие круглыми, точно бублики, и по тому, как она беспомощно жевала губами под щетиной над губой, семья поняла, что нужно не сходя с места решать, как жить без пенсии Александра.

Максим в несколько мощных рывков подкатил масляную бочку к трактору, поджег в ней навоз и вынес из лачуги стулья. Семейный совет и дань уважения Александру по приказу старух проходил на расставленных полукругом стульях. Макс сел на ступеньку трактора. Дерьевы казались скульптурным изваянием, только изо ртов поднимался в сиреневое небо пар.

Пока они сидели, Миша Букинов, как надеялась девушка, шел по направлению к дюнам. Людмила огляделась. Даже уборные были прекрасно видны из каждого уголка двора. Ей негде было спрятаться, и она не могла просто так взять и уйти.

— В доме должен быть мужчина, Ира, — сказала Ольга. — Посмотри, что творится в сорок первом округе. Остались четыре женщины, а это до первого посетителя с ружьем.

Макс приподнял опущенную голову, как бы ожидая, что его попросят занять эту должность. Он расправил грудь и ждал.

Ирина посмотрела в небо, сжав губы, потом ответила:

— Но мужчина в этих краях означает побои и отличный аппетит. Я ясно вижу, что, сидя дома, ничего не получишь. Один из нас должен поехать на оборонный завод в Кужниск. И это должен быть Максим, помоги нам Господь. Или кто еще?

Ольга полувыплюнула-полувыдохнула ответ через морщины губ и щек:

— Ну, мы же не можем послать Максима. Он же просто ебаный идиот, и его заработок можно будет привязать к ракете и послать к солнцу.

Макс спрыгнул с трактора, чтобы дать достойный ответ.

— И вообще солдаты его схватят еще до того, как он перейдет мост. — Ольга выпятила подбородок в его сторону, повышая голос. — Нет, Максим должен остаться и собирать дрова и говно. Он, конечно, полезен, но не больше, чем собака.

— И обходится дороже, чем свадьба гнезвара, — вздохнула Ирина. — В любом случае, давайте не торопиться с решением — нужно все учесть, и к тому же у нас есть трактор, который можно загнать.

— Нет! — Узловатый палец Ольги прорезал воздух. — Давайте уж лучше поторопимся с решением. Потому что нам надо убить одного из животных или снова ложиться спать на голодный желудок; и вообще, у кого, блядь, в наших краях хватит бабла, чтобы купить трактор? Давайте быстренько оценим ситуацию по уму: во-первых, кто здесь старший? Максиму только двадцать один, а Люське двадцать три. Поэтому я говорю: протрите глаза, ответ сам собой напрашивается. Людмила Иванова — стопроцентный кандидат. И если оборонный завод ее не возьмет, ну что ж, у нее есть и другие возможности.

Ольга протянула руку к Людмилиной груди и сжала ее, как грушу.

— Но, мама, она не только титьками может себе дорогу проложить!

— Ха! — рявкнула Ольга. — Если бы времена были получше, я бы тоже выбрала себе другую работу и другую дорогу в жизни! Только судьба скажет, что ей нужно делать. Но послушайте меня: она должна оставить глупые мечты и сделать все возможное, чтобы спасти нас и себя тоже.