Пак Мингю - Коврижка

Видимо, директор перебрался в пристройку насовсем. Оставив заявки в разных местах, однажды он разжился кофейным автоматом. «На выбор цитрон или кукушкины слезы», — так сказал монтажник из лизинговой компании. «Давайте цитрон», — так сказал я. А еще директор установил на крышу административного домика громкоговоритель и фонарь, который хоть и относился к разряду легкого оборудования, но существенно освещал округу. Да, нас сразу стала заедать немилосердная мошкара, но на душе как-то посветлело, посвежело и похорошело. Обрабатывая друг другу укусы противовоспалительной мазью, вечером того дня мы разговорились о делах парка.

— Шеф, я думаю завтра починить «Кротобоя».

— Кротов?

— Да.

— Не стоит. Давай просто выбросим.

На следующее утро мы с шефом подлатали все тринадцать лодок-уток. Заменили семь педалей, замазали силиконом трещины. Отмыли всю грязь и напоследок прошлись полиролью, и наконец утки стали похожи на уток. С особым старанием я отдраил лодку под номером «ЛА-47». Облезлый и оттого ставший плюгавым клюв подкрасил свежей желтой краской. Это была та уточка, на которой мужчина свел счеты с жизнью. В отличие от масляной краски, ощущения кончиков пальцев, надевавших на мертвеца спасательный жилет, не смывались из памяти.

«Да ты на все руки мастер», — сказал директор, закуривая. «Я служил в инженерных войсках». — «Понятно». — «А что стало с вашим новым бизнесом?» — поинтересовался я. «А у меня по жизни ничего не получается». — «Неужели?» Вспомнив дочку директора, похожую на подмигивающего кротенка, я покачал головой. Ба-бац, ба-бац. А на взбаламученной мутной поверхности озера упражнялись в телепортировании водомерки.

— Хорошая песня.

Директор неожиданно закрыл глаза: «В молодости я очень любил эту песню». Из громкоговорителя на крыше, на который мы вывели звук с радио, текла песня с печальной мелодией. Директор стал подпевать, и у него прилично получалось. «Что это за песня?» — «Это песня Пола Саймона и Артура Гарфанкела „Летят перелетные птицы“ (El Condor Pasa)». — «Летят перелетные птицы»? — «Летят… перелетные птицы».

В этот момент из бурьяна рядом с домиком выпорхнула птица и потянула в сторону леса. Я вдруг подумал, что ни разу не видел полет перелетных птиц. Даже не видел частых гостей в наших краях — диких гусей [12] Здесь двойной смысл. Дикими гусями в Южной Корее называют отцов, которые отправили своего ребенка в сопровождении матери на обучение в США и могут навещать их раз в год, подобно перелетным птицам преодолевая расстояние между континентами. — Примеч. пер. . Я ничего не знал о том, почему они мигрируют, что едят и где гнездятся. А что, если на государственной аттестации мне попадется такой вопрос? — залетела мне в голову шальная мысль. Ну, конечно, не из-за этого, однако у меня невольно вырвался вопрос: «А почему перелетные птицы улетают?» Директор перестал напевать и, прикурив новую сигарету, сказал: «А что им еще делать? Когда холодает, они просто летят туда, где тепло».

Песня закончилась.

И друг за дружкой налетели Элла, Мэри и Эллис. Три тайфуна подряд — это было очень редкое явление. Элла угасла, Мэри повернула на Японию, однако Эллис всю свою южную страсть обрушила на Корею. Мощные ливневые струи, как длиннющие шпильки на женских туфлях, отбивали чечетку, точно танцевали ча-ча-ча. Цок-цок ча-ча-ча, цок-цок ча-ча-ча. До самой ночи… я и директор связывали друг с другом тринадцать лодок-уток. «Ты тянешь?» — «Да!» — «Говорят же, что стоит помыть машину, как пойдет дождь. Но чтобы такое!» — «Да уж». — «Тяни!» — «А я что делаю!» Вверх-вниз, вверх-вниз — перед глазами маячил желтый клюв «ЛА-47», утка снова кивнула и посмотрела на меня как живая. Ливень припустил во всю мощь. Ветер, вода, ча-ча-ча, человеческое сопротивление — все смешалось в этот, похожий на сон, вечер.

Проснулся я ни свет ни заря. Все проклятый мочевой пузырь. Низ живота раздулся, как водохранилище в паводок. Эх, не надо было хлестать пиво на ночь глядя. Надоедливым щенком до самого туалета за мной увязался храп директора. Ча-ча-ча. Снаружи не умолкал дождь. Затяжным и парящим сезоном дождей моча по канализационной трубе утекала внутрь Земли.

У меня пересохло во рту. Я открыл холодильник: там сиротливо жались друг к другу три бутылки пива. Когда я взглянул на коричневые бутылки, моя голова чуть не раскололась. Решив, что лучше выпить кофе, я стал искать монетки. Кофейный автомат стоял под навесом, то есть в отлично защищенном от дождя месте. Я отрешенно пил кофе. Отрешенно, отрешенно, отрешенно стоял я, и так моя жизнь — такое было чувство — стала проясняться. Смогу ли я стать чиновником? — спросил я у себя и… этот вопрос вместе с бумажным стаканчиком смял и швырнул в урну. Композитный снаряд ударился в ободок урны и шлепнулся на пол. Ободок… Какой-то звук, скопившийся где-то там, на ободке водохранилища, какой-то шепоток в этот момент выплеснулся через край и сквозь шум дождя достиг моих ушей. Этот слабый, тихий звук определенно был человеческой речью. Сквозь темноту… пристально вглядывался я. Никого не было видно, однако шепот доносился отчетливо. Я напряг слух. Перешептывание велось на каком-то иностранном языке. Шептунов было несколько.