Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Но если вспомнить – какое же место занимали до сих пор дела милосердия в ее жизни? Чем она хоть раз помогла другому? Что она вообще сделала, чтобы оправдать свое право на существование? Вот Каупервуд – тот не только задумал основать больницу для бедных, но и сделал все, что в человеческих силах, чтобы осуществить свой замысел, хотя планы его рухнули… А она… появлялось ли у нее когда-нибудь желание помочь бедным? Нет, что-то она не припомнит такого случая. Вся ее жизнь, за исключением последних нескольких лет, была посвящена погоне за удовольствиями, борьбе за положение в обществе. Но теперь она знает: человек должен жить не только ради себя самого, – он должен стремиться принести пользу многим, ибо нужды многих куда важнее тщеславия и благополучия тех немногих, к числу которых принадлежит и она. Но что же она может сделать? Чем помочь?

И вдруг она снова подумала о больнице, которую хотел основать Каупервуд. А почему бы ей самой не заняться этим? Ведь он оставил ей солидное состояние, прекрасный дом, полный ценных вещей и произведений искусства. Она может выручить за него изрядную сумму; вместе с тем, что у нее уже есть, этого будет достаточно для начала. А быть может, ей удастся увлечь своей идеей и еще кого-нибудь. Наверняка, например, доктора Джеймса.

Прекрасная мысль!

Предыдущая глава – это последнее, что написал Теодор Драйзер накануне своей смерти – 28 декабря 1945 года. Сохранились, однако, заметки для последующей главы и заключения ко всем романам трилогии – «Финансисту», «Титану» и «Стоику». Это заключение, как сообщает жена Драйзера, писатель задумал в форме монолога, так, чтобы у читателя уже не оставалось ни малейшего сомнения относительно того, как Драйзер понимает жизнь, что он думает о силе и слабости, о богатстве и бедности, о добре и зле.

Ниже приводятся записи Драйзера, подготовленные к печати его женой.

Возвращаясь в карете с Гринвудского кладбища, Беренис обдумывала, каким образом можно основать больницу; она понимала, что это задача нелегкая, тут множество и практических и чисто технических трудностей: ведь надо найти специалистов, обладающих достаточными знаниями и опытом, способных правильно организовать и наладить это большое дело, с одной стороны, и с другой – привлечь людей состоятельных и в то же время склонных к благотворительности. Что ж, можно продать дом на Парк-авеню со всей обстановкой – это даст по меньшей мере четыреста тысяч долларов. Она добавит к этому половину своего состояния; но всего этого едва ли хватит хотя бы для начала. Доктор Джеймс, разумеется, самый подходящий человек на должность главного врача и директора, но сумеет ли она заинтересовать его? День за днем Беренис гадала и рассчитывала, как лучше приступить к делу, и тут она снова встретилась с доктором Джеймсом: он пригласил ее поехать в Ист-Сайд и посмотреть самые страшные нью-йоркские трущобы.

Для Беренис, которая в юности ни разу не была в этих кварталах Нью-Йорка, где многие люди живут подаянием, где царят нищета и запустение, это первое посещение Ист-Сайда явилось горестным откровением. Мать всегда тщательно оберегала ее от соприкосновения с жестокой действительностью – до того рокового вечера, когда в ресторане одного из крупнейших нью-йоркских отелей Беренис со стыдом и ужасом узнала, что прошлое ее матери, Хэтти Стар из Луисвилла, далеко не безупречно; тогда она впервые почувствовала, что значит быть отвергнутой обществом!

Но теперь все эти волнения остались позади. Беренис произвела полную переоценку ценностей, и взгляды ее совершенно изменились. Ее былые честолюбивые стремления казались ей теперь пустой, никчемной шелухой. Поездка в Индию пробудила в ней желание глубже окунуться в жизнь – посмотреть, что же представляют собою те силы, которые движут жизнью, и постараться изучить их: ведь прежде все это было так далеко от нее. Теперь она уже не стремилась занять прочное положение в высшем обществе – в ней крепло желание стать как-то полезной людям.

И вот она попала с доктором Джеймсом в трущобы; ему нередко приходилось бывать здесь, но Беренис была настолько потрясена грязью и зловонием, что ей едва не стало дурно. Кроватей тут не было: люди спят прямо на полу, на грубых мешках, набитых соломой, которые днем кучей сваливают куда-нибудь в угол. В двух тесных конурках ютятся шесть взрослых и семеро детей. Окон нет. Но в стенах зияющие дыры, из них тянет смрадом, здесь наверняка водятся крысы.