Дэйв Хилл - Папина жизнь

— Привет, тетенька! Я поросенок! У меня есть маленькая поросячья пиписька!

Клодетта изогнула бровь. Я почувствовал, как Глория просто-таки давится от хохота.

— Очень скоро он напишет вам прекрасную картину, — предсказал я. — Только надеюсь, без интимных органов сельскохозяйственных животных.

— Понятно, — глубокомысленно протянула Клодетта, стараясь попасть в тон. — Ну, а как поживает ваш старший мальчик? — Она взглянула в толстую папку, лежащую на коленях. — Ты Джерард, точно?

— Джед, — ответил Джед.

Глория фыркнула, прикрыв рот ладошкой.

— Помолчи уж, — полусерьезно велел я. Глория хихикнула. — Джед, — объяснил я. — Мы все зовем его Джедом. Через «дж». Но это долгая история. Джед, скажи, у тебя все хорошо, правда же?

— Да, — ответил Джед.

— Ммм… — отозвалась Клодетта, чтобы заполнить паузу. Затем она что-то записала у себя в блокноте. С темнеющей улицы через двойные рамы доносились гудки автомобилей и детские голоса. В честь визита Клодетты я закрыл магазин и теперь думал, во сколько же мне это влетит. Вероятно, в миллионы.

— А ты, должно быть, Глория, — продолжала гостья. — Какая ты умница.

— Да уж, умница, — ответила Глория с показной скромностью, за которую я впоследствии выдам ей по полной программе без всякой жалости. В этот момент Билли переключился на ручки и листы бумаги на кофейном столике. Вскоре он предъявил нам бумажку, изрисованную непонятными каракулями.

— Это поросенок! — объявил он. — Без пиписьки!

— Молодец, — похвалила Клодетта. — У вас талант передается по наследству, да?

Я знал, что она в курсе, какой будет ответ, но все же сделал ей одолжение:

— Возможно. Я ведь тоже по этой части.

— Ох, правда?

— Ну да. Я зарабатываю кистью на жизнь. Масло, акварель, глянец, эмульсия. И так круглые сутки без выходных.

— Пап, эмоция, а не эмульсия! — поправила Глория.

— Прости, пожалуйста! — взмолился я. — Я хотел сказать — глянец и эмоция. Дурак я, дурак! — Я взглянул на Глорию. — Видите, Клодетта, с этой всезнайкой не соскучишься. — Глория стукнула меня кулачком. Клодетта выдавила улыбку.

— Ну что ж, все понятно, — сказала она, подняв полброви и убирая папку в сумочку. Мне захотелось набиться на комплимент.

— И какого вы о нас мнения?

— Что ж, Билли в полном порядке, — сказала Клодетта, затем повернулась к Глории и добавила: — Как и вы, юная леди.

— Да, — подтвердила Глория, — и папа почти всегда тоже.

— Я не сомневаюсь, — заверила ее Клодетта, вставая, — что и Джед тоже в полном порядке.

Я проводил ее по длинной лестнице на улицу. Перед уходом Клодетта вручила мне визитку.

— Если все-таки у вас будут трудности, позвоните мне.

— Обязательно.

— Всякое может случиться в такой ситуации.

— Да, я слыхал.

Я выдал ей улыбку «такова жизнь» и закрыл дверь.

У меня есть воспоминания о своей проницательности и сексуальности. Ложные, как легко догадаться, но я сознательно давал им соблазнять меня. Когда дети были в Папином Доме, я практически ни о чем, кроме них, и не думал. И когда они находились у Дайлис, я тоже много думал о них. Но еще в те длинные бессмысленные вечера я много думал о женщинах. О красотке в банковском окошке, с которой я бесстыдно кокетничал. О толстушке в магазине, которая назвала меня «милый». О женщинах на детской площадке, ехидных, вроде Лайзы и Камиллы. Но, по большей части, я думал о тех женщинах, которых мне только предстояло повстречать. Я хотел заняться с кем-нибудь любовью, но насчет «охоты за сексом» на самом деле просто шутил. Я хотел нежности и теплоты, но где их найти?

Кенни был абсолютно уверен, что сможет мне помочь. На меня, как он объяснял, должны просто накинуться дамы околобальзаковского возраста, ищущие, кем бы заменить бездельников, с которыми развелись.

— Холост, добр к детям, владеет кистью, задница хоть куда — ну, так Ротвелл говорит.

Ротвеллом звали его канадского дружка. Он был профессором средневековой литературы и ни разу в жизни не сказал «задница хоть куда».

— Передай Ротвеллу, что я тронут. — Я не сноб. Я принимаю выдуманные комплименты от кого угодно.

Имелась только одна проблема. Как сказал Кенни, несколько преуменьшая, чтобы закадрить женщину, которая тебе подойдет, «нужно… э… выйти из дома. Понимаешь концепцию, Джо?» Он был, конечно, прав. Кроме Карло и его самого, я ни с кем не встречался. Кенни пообещал, что все исправит. Он сдержал слово и пригласил меня на вечеринку в пятницу, когда Глория, Джед и Билли возвращались из Маминого Дома в Папин Дом, а не наоборот.