Борис Виан - Пена дней [litres]

– Укройся, ты простудишься! – воскликнула Ализа.

– Нет, – пробормотала Хлоя. – Так надо. Это лечение.

– Какие красивые цветы! Колен небось разорится на цветах, – пошутила Ализа, чтобы рассмешить Хлою.

– Да, – прошептала Хлоя и жалко улыбнулась. – Он ищет работу, поэтому его сейчас нет дома.

– Почему ты говоришь так тихо? – спросила Ализа.

– Я хочу пить, – беззвучно прошептала Хлоя.

– Ты в самом деле пьешь только две чайные ложки в день?

– Да, – вздохнула Хлоя.

Ализа наклонилась и поцеловала ее.

– Ты скоро поправишься.

– Да. Завтра Николя увозит меня отсюда.

– А Колен? – спросила Ализа.

– Он остается. Ему придется работать. Мой бедный Колен!.. У него нет больше инфлянков…

– Почему?

– Из-за цветов…

– Она растет? – спросила Ализа.

– Нимфея? – совсем тихо переспросила Хлоя. – Нет, мне кажется, она засыхает.

– Значит, все хорошо?

– Да, – сказала Хлоя. – Но мне так хочется пить.

– Почему ты не зажигаешь свет? Здесь очень темно.

– Это длится уже некоторое время. Да, уже некоторое время, и тут ничего не поделаешь. Вот попробуй сама. Зажги…

Ализа повернула выключатель, и вокруг лампы вспыхнул тусклый ореол света.

– Лампы умирают, – сказала Хлоя. – И стены уменьшаются. И вот это окно тоже…

– Правда? – спросила Ализа.

– Погляди.

От огромного окна, занимавшего прежде всю стену, остались всего два узких проема с закругленными углами. А между ними выросло некое подобие стены, преграждавшее путь солнечным лучам. Потолок заметно опустился, а антресоли, на которых стояла кровать Колена и Хлои, теперь едва возвышались над уровнем пола.

– Что же это происходит? – спросила Ализа.

– Не знаю. Гляди-ка, вот нам и принесли немножко света.

В спальню вбежала мышка с черными усиками и внесла маленький осколок одного из цветных стекол кухонного окна, который излучал яркий свет.

– Как только становится темно, – объяснила Хлоя, – она мне всегда приносит немного света.

И Хлоя погладила мышку, которая положила свой трофей на столик у изголовья кровати.

– Как мило с твоей стороны, Ализа, что ты пришла меня проведать!

– Ты же знаешь, – сказала Ализа, – я люблю тебя.

– Знаю. А как поживает Шик?

– Нормально. Вот купил мне костюм.

– Красивый, – сказала Хлоя, – и тебе идет. – Она умолкла.

– Тебе больно? – спросила Ализа. – Бедняжка. – Она наклонилась и погладила Хлою по щеке.

– Да, – простонала Хлоя. – Я так хочу пить…

– Понимаю, – сказала Ализа. – Я тебя поцелую, быть может, это хоть немножко утолит твою жажду.

– Да.

Ализа снова наклонилась к ней.

– О, – вздохнула Хлоя, – твои губы такие прохладные…

Ализа улыбнулась, ее глаза были полны слез.

– Куда ты уезжаешь? – спросила она.

– Недалеко, – ответила Хлоя. – В горы.

Она повернулась на левый бок и спросила:

– Ты очень любишь Шика?

– Да, но он любит свои книги больше, чем меня.

– Не знаю. Может, ты и права. Если бы я сама не вышла замуж за Колена, я так хотела бы, чтобы ты была с ним.

Ализа снова поцеловала ее.

Шик закрыл за собой дверь книжной лавки. Ничего интересного он там для себя не обнаружил. Он шел, пристально разглядывая свои ботинки из коричнево-красной кожи, и с удивлением заметил, что один ботинок тянет его в одну сторону, а другой в противоположную. Он остановился, подумал, потом мысленно вычертил биссектрису этого угла и двинулся по ее направлению. При этом он едва не попал под колеса жирного такси и сохранил свою жизнь только благодаря изящному прыжку, в результате которого сбил с ног прохожего. Ругаясь на чем свет стоит, тот поспешил в клинику, чтобы ему оказали первую помощь.

Шик пошел дальше, придерживаясь того же курса, и попал на улицу Джимми Нуна [57], где был книжный магазин с вывеской, подражающей «Mahogany Hall de Lulu White» [58]. Он толкнул дверь, которая в ответ грубо толкнула его. И тогда он, решив не настаивать, вошел через витрину.

Владелец магазина покуривал трубку мира, удобно устроившись на полном собрании сочинений Жюля Ромена [59], который писал свои тома исключительно для этой цели. У него была очень красивая трубка из вересковой глины, и он набивал ее листьями оливкового дерева. Рядом стоял тазик, потому что от курения то и дело возникали позывы рвать когти, влажная салфетка для освежения висков и графинчик с мятной настойкой в подкрепление действия трубки.

Книготорговец упер в Шика безжизненный и дурно пахнущий взгляд.