Борис Виан - Пена дней [litres]

– Ты просто спятил, мой бедный Шик! Сколько ты за нее отдал?

– Какое это имеет значение! – ответил Шик. – Идем, идем скорее!

Они прибавили шагу. Шик летел как на крыльях.

Возле дома Хлои толпились зеваки и с любопытством разглядывали красивый белый лимузин, который только что подкатил к подъезду. За рулем сидел шофер в свадебной ливрее, а салон был обит белым мехом, там циркулировал теплый воздух и играла музыка.

Небо по-прежнему оставалось голубым, облака – легкими и пушистыми. На дворе было еще холодно, впрочем, без особых излишеств. Зима подходила к концу.

Пол лифта вздулся у них под ногами и, конвульсивно содрогаясь, доставил Колена и Шика на нужный этаж. Двери раздвинулись. Они вышли и позвонили. Хлоя ждала их.

Кроме прозрачного лифчика, трусиков и чулок на ней было всего лишь два слоя белой кисеи и длинная тюлевая фата, ниспадающая с плеч, так что голова ее была не покрыта.

Возле Хлои стояли Ализа и Исида, одетые точно так же, только в платьях цвета воды. Их пышные волосы блестели на солнце и падали на плечи благоухающими тяжелыми волнами. Прямо глаза разбегались. Но не у Колена. Однако он не решился обнять Хлою, чтобы не нарушить гармонии ее туалета. Зато он отыгрался на Ализе и Исиде, а они, видя, как он счастлив, платьев не берегли.

Комната была заставлена белыми цветами, присланными Коленом, а на подушке рас крытой постели лежал лепесток красной розы. Запах цветов и аромат девушек сливались во едино, и Шику показалось, что он пчела в улье. У Ализы в волосах была сиреневая орхидея, у Исиды – пунцовая роза, а у Хлои – большая белая камелия. В руках Хлоя держала букет лилий, а на ее запястье, рядом с тяжелым браслетом из синего золота, поблескивали сплетенные, никогда не вянущие, будто лакированные, листья плюща. Кольцо, которое ей надели на палец при помолвке, было украшено круглыми и продолговатыми бриллиантиками, расположенными таким образом, что они составляли имя «Колен», написанное азбукой Морзе. Из огромной корзины цветов в углу высовывалась макушка кинохроникера, который отчаянно крутил ручку своей камеры.

Колен с Хлоей несколько секунд позировали ему, потом их сменили Шик, Ализа и Исида. А затем все двинулись к дверям и во шли вслед за Хлоей в лифт, трос коего сразу так растянулся, что даже не пришлось нажимать на кнопку. Надо было только всем выскочить на первом этаже, не то замешкавшийся снова взвился бы в опустевшей кабине наверх.

Шофер распахнул дверцу машины. Три девушки и Колен сели сзади, Шик – спереди, и лимузин тронулся. Люди на улице оборачивались им вслед и восторженно махали руками – им казалось, что едет президент, – а потом шли дальше, и почему-то мысли их вертелись вокруг блестящих, золоченых предметов.

До церкви было не очень далеко. Описав элегантную сердцоиду, машина остановилась у портала.

На паперти, между двумя богато орнаментированными пилястрами, Надстоятель, Пьяномарь и Священок встречали прибывших. Портал был задрапирован белыми шелковыми полотнищами, свисавшими до пола, и на этом фоне четырнадцать певунчиков танцевали балет. Они были в белых блузах, коротких красных штанишках и белых башмачках. Девочки были одеты точно так же, с той лишь разницей, что вместо штанишек на них были красные плиссированные юбочки, а в волосах у каждой торчало по красному перу. Надстоятель бил в барабан, Пьяномарь играл на флейте, а Священок задавал ритм маракасами [40]. Припев они подхватывали все вместе. Потом Священок попытался отбить чечетку и, находясь в контрах со своим басом, смычком заставил его исполнить сверх модный хорал на подобающую случаю музыку.

Семьюжды десять и три музыканта уже сидели наверху и играли, а колокола звенели не умолкая. Вдруг оркестр зазвучал вразнобой, потому что дирижер, увлекшись, подошел к самому краю хоров и свалился вниз. Правда, его заместитель тут же встал за пульт, и в тот миг, когда дирижер шмякнулся на каменные плиты, музыканты рванули аккорд, чтобы заглушить шум падения, но церковь тем не менее сотряслась до основания.

Колен и Хлоя восхищенно глядели на представление, которое давали Надстоятель, Пьяномарь и Священок, а два Священочка – подручные Священка – стояли позади всех у дверей, ожидая момента, когда надо будет подать алебарду.

Надстоятель, жонглируя палочками, отстучал на барабане брек, Пьяномарь извлек из своей флейты такое пронзительное мяуканье, что половина святош, сгрудившихся на ступеньках, чтобы поглазеть на невесту, тут же впали в экстаз, а Священок порвал последним аккордом все струны своего контрабаса. Тогда четырнадцать певунчиков гуськом спустились со ступенек паперти к машине и выстроились двумя рядами: мальчики справа, девочки слева.