Альберт Бехтольд - Петр Иванович

– А с немецким как дела, слушаешься ли Месье?

Это он сказал довольно громко, даже поднял палец.

– Ты понял, что я сказал; если не будешь послушен и не будешь ушить немецкий, отправишься в школу. Ясно?

Тут мальчик обнял его за шею и по-кошачьи фальшиво заныл:

– Пожалуйста, только не в школу!

И это он сказал не из страха перед школой, за этими словами просматривалось фанфаронство: это не для нас, мы же не простолюдины! Надменность заметна во всем его облике. Когда они выезжают с Павлом, экипаж непременно проезжает мимо школы, и тогда мальчишка отпускает уничижительные замечания в адрес «простого народа».

И по отношению к прислуге он позволяет себе издевательства – но только в отсутствие отца. Особенно достается Няне, она ведь открыто встала на сторону Веры Ивановны, и все время говорит, что Сережа – невозможный хулиган, а Дуся – хороший мальчик. И старший отплачивает ей сполна, пользуясь при этом теми же средствами, что и настоящие взрослые интриганы. Один из примеров Ребман наблюдал уже в первую неделю по приезде. Он старался пробудить у мальчика интерес к учебе рассказами о швейцарских детях, которые каждый день ходят в школу и учатся с прилежанием. Они были бы рады иметь, что есть у него, Сережи, но у них нет ни домашнего учителя, ни Месье, ни всего остального.

На это мальчик надменно заметил:

– А что у них такой же дом, как наш? И прислуга, и лошади, и экипаж, и все остальное?

– Нет, – сказал Ребман, – ничего этого у них нет, но зато все они умеют читать и писать.

Мальчик очень удивился:

– Читать и писать? Что, все?

– Все. А того, кто не умеет, считают бездарным! – опрометчиво бросил Ребман.

Во время обеда, когда Няня кормила своего любимчика Дусю за маленьким столиком, Сережа вдруг сказал:

– Месье говорит, что Няня идиотка, потому что она не умеет читать и писать!

Его совершенно не интересует, что все швейцарцы ходят в школу и все обучены грамоте, его занимает нечто другое:

– А есть ли у них армия?

– Конечно, есть, уже почти тысячу лет. Каждый швейцарец – солдат, у него есть мундир и оружие дома в шкафу!

Мальчик снова очень удивлен:

– Как это, все солдаты?

– Все без исключения!

– И вы тоже?

– Само собой!

– Вы кто по званию, капитан?

– Нет, я самый простой солдат.

– Даже не прапорщик?

– Даже не лейтенант, – вновь весьма недальновидно ответил Ребман.

Но мальчик, как ни в чем не бывало, расспрашивает дальше:

– А пушки у вас в Швейцарии есть?

– Конечно, есть! Они замечательно звучат в горах!

– А казаки?

– Нет, казаков у нас нет, но есть кавалерия. Она так же хороша, как и казаки, если не лучше!

Мальчик недоверчиво ухмыляется:

– Лучше казаков не бывает! Русские казаки – лучшие солдаты во всем мире. От них все разбегаются в страхе!

Потом он спрашивает:

– А море у вас в Швейцарии есть? А боевые корабли? А подводные лодки?

– Нет, моря у нас нет, боевых кораблей и подводных лодок тоже нет. Они нам вовсе не нужны, Швейцария ни с кем не воюет, швейцарцы – мирный народ.

На этом тема, по мнению Ребмана, была исчерпана.

Но вечером за ужином мальчик, словно комок грязи, бросил через весь стол:

– В Швейцарии нет ни моря, ни броненосцев, ни подводных лодок, ни казаков. Россия намного больше и намного сильнее. В России больше солдат, чем в Швейцарии людей!!!

И когда не последовало никакой реакции – все уже привыкли к подобным выходкам – он еще добавил:

– И Месье всего лишь простой солдат, даже не подпрапорщик, не лучше Няни!!!

Вот Ребману и досталось на орехи! С этим парнем надо быть настороже.

Теперь, кажется, погода в доме совсем испортилась. Хотя слышны разговоры о скорой поездке в Крым. Но, к сожалению, все еще не нашлось подходящей квартиры.

– Скорее всего, придется самому туда поехать и что-то подыскать: одними письмами и телефонными разговорами ничего не добьешься, – говорит хозяин.

И он держит слово. Во вторник выезжает, а уже в субботу приходит телеграмма о том, что все в порядке, что он снял на четыре месяца виллу в Алупке. Всем приказано собираться побыстрее: нужно выехать, пока он на месте.

– Судя по всему, не такой уж он плохой, наш хозяин, – сказал Ребман Няне, – раз он так заботится о семье. Вилла на Черном море на целых четыре месяца!

Но та только скривилась:

– Да ему бы только от нас избавиться!

С бегством в южный рай все складывалось, однако, не так гладко. Хозяин не успел вернуться домой, как из Крыма пришла телеграмма, что дом все еще не освободили и придется подождать, если господа не желают ютиться вместе с зимними жильцами.