Арчибальд Кронин - Песенка в шесть пенсов и карман пшеницы (сборник)

Подобная церемония всегда впечатляет, и, признаюсь, она отчасти подействовала на меня. Увидев Фрэнка, во всем белом, как бы подчинившегося чему-то высшему, я почувствовал себя довольно скверно. Поскольку я уже порвал с Ливенфордом, то не часто оказывался в подобном положении, пусть даже по совершенно другим причинам.

После последнего благословения я ждал снаружи среди огромного количества прихожан, снующих туда-сюда. Полагая, что сразу увидеть Фрэнка не удастся, я надеялся, что миссис Эннис или Кэти дадут мне какое-то представление о его планах на сегодня. Тем не менее не кто иной, как Дэн Дэвиган, нашел меня, подергал за руку и похлопал по спине с невыносимой бесцеремонностью закадычного друга на всю жизнь.

– Рад встрече, старик. Я видел тебя, заметил, как ты прокрался. Почему не прошел вперед, как положено, я там оставил место для тебя? Теперь я помощник церковного старосты в «Патрике», понимаешь, и сбросил вес. В общем, такие дела, и у меня для тебя приглашение. Банкет в доме Энни в шесть часов. Ты будешь?

– Постараюсь.

– Нет, ты должен, иначе Фрэнк никогда тебя не простит. Он, веришь, все время тебя вспоминает.

Я беспокойно огляделся. Я все еще надеялся поговорить с Кэти, но она затерялась где-то в толпе или вообще уже ушла. Я двинулся восвояси, когда Дэвиган воскликнул:

– И у меня к тебе просьба от Канона! Он хочет с тобой увидеться. В ризнице. Бедный страдалец, его песенка спета, переводят в богадельню в следующем месяце. Иди, я подожду тебя.

Мне ничего не оставалось, как пойти. Старый деспот сидел в кресле-коляске, но, как прежде, прямой, с книгой на коленях. Его запавшие, но все еще горевшие огнем, абсолютно живые глаза впились в меня.

– Так… – сказал он, закончив рассматривать меня. – Мне надо было увидеться с тобой до того, как они отправят меня на свалку. – Не спуская с меня глаз, он здоровой левой рукой нащупал под сутаной табакерку, еще довольно ловко вынул ее и нюхнул щепоть. – Вижу, что ты ускользнул, Кэрролл. Самым скверным образом. Это написано на тебе крупными буквами.

Я почувствовал, как кровь приливает к лицу и шее.

– По крайней мере, ты еще не лишен благодати стыда перед самим собой. Мне не нужно напоминать тебе, что на этом месте я хотел видеть тебя, а не Фрэнка. Я и над тобой много работал. Все эти пятничные дни, – кивнул он в сторону. – Но эта твоя ирландская увертливость позволила тебе улизнуть. Однако не думай, что ты навсегда сбежал. Семя в тебя заронено, и ты никогда не избавишься от него.

Наступило молчание. Я был благодарен ему за то, что он не устроил мне перекрестный допрос по поводу моих недостатков, – просто было как-то грустно и стыдно, что я его разочаровал.

– Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, Канон, – пробормотал я.

– Я, как всегда, в порядке, за исключением того, что без пользы потратил десять лет на одного шалопая и с пользой – на другого. Я буду следить за тобой, Кэрролл.

– Всегда дорожил вашим вниманием ко мне, Канон, и всем, что вы сделали для меня.

– Брось жалкую лесть, Кэрролл. Просто постарайся придерживаться некоторых наших пятничных уроков. – Еще одна пауза. Он взял книгу. – Ты же у нас как бы литератор, эссеист, а стихи ты когда-нибудь читал?

Я покачал головой.

– Ладно, возьми. Это мне подарили в Блэрсе [164] Музей католического наследия в Абердине, Шотландия. много лет назад. Я отметил одно стихотворение. Возможно, оно написано специально для тебя.

Когда я взял книгу, он захлопнул табакерку.

– На колени, грешник. – (Мне пришлось повиноваться.) – Я хочу благословить тебя, Кэрролл, и не только по велению Господню, – а в твоем случае сойдет и то, что я вынужден сделать это ненадлежащей рукой. Ибо перед Богом если когда-либо ты и обретешь спасение души, то все равно неверным путем – ввалишься задом наперед через какую-нибудь боковую дверь.

Когда, ужасно расстроенный, я покинул ризницу, то осознал, что едва ли произнес несколько связных слов. Чтобы прийти в себя, я сел в пустой церкви и открыл книгу, которую он мне дал. «Стихи Фрэнсиса Томпсона» [165] Фрэнсис Томпсон (1859–1907) – английский поэт. Сын врача, католик по религиозным взглядам. . Я никогда не слышал о нем. На фронтисписе была его фотография – изможденное, измученное лицо с едва пробивающимися усиками.

Закладкой было отмечено стихотворение, на которое мне следовало обратить внимание. Я посмотрел на первые строки и начал читать. Мозги были забиты разговором с Каноном и головоломкой, касающейся Фрэнка и Кэти, и я не поспевал за строками стихов, но мне хотелось избавиться от Дэвигана, поэтому я сидел там и читал, не вполне осознавая прочитанное, пока не дошел до последней страницы. Рассеянно я положил книгу в карман, медленно встал и вышел из церкви. И там, на улице, меня все еще поджидал Дэвиган.