Уильям Моэм - Герой

– П.У. стоит десяти таких, как вы! – негодующе заявил ей Джеймс, став свидетелем очередной шокирующей фривольности.

– Что ж, он так не думает. И это главное.

Джеймс не посмел увидеться с ней. Решил, что поступил правильно, уничтожив письмо. Скорее всего она прислала ему короткое формальное поздравление, и, если бы он прочитал письмо, у него разбилось бы сердце. Джеймс боялся и другого: постоянно думая о своей возлюбленной, он создал образ, очень далекий от реальности. Он отличался богатым воображением, поэтому, предаваясь воспоминаниям, добавлял многое такое, чего никогда и не существовало. Так что встреча с миссис Причард-Уоллес могла обернуться весьма болезненным разочарованием. Этого Джеймс очень боялся, ибо, лишившись страсти, остался бы в пустоте. Миссис Причард-Уоллес превратилась в фантастическое, очаровательное создание, которое он придумал и мог обожать, ничего не опасаясь. Так не лучше ли сохранить эту грезу и не позволить реальности грубо растоптать ее? Но почему тогда аромат этих духов все более переплетался с воспоминаниями? Порой образ словно материализовался: если Джеймс закрывал глаза, миссис Причард-Уоллес оказывалась так близко, что он ощущал на лице ее дыхание.

Пообедал Джеймс в одиночестве, а потом несколько часов провел за чтением. Не встретив в клубе знакомых, он заскучал. Лег спать с головной болью, уже почувствовав, что без друзей в Лондоне делать нечего.

Наутро Джеймс погулял в парке среди яркой зелени рододендронов. Но те, кого он видел, подавляли его своей веселостью: радостные, улыбающиеся, беззаботные, они, казалось, были уверены, что ни один здравомыслящий человек не найдет повода для жалоб в этом лучшем из миров. Девушки, проезжавшие по ухоженной дороге на пони или на велосипедах, создавали ощущение легкости бытия, совсем не вязавшееся с нынешним настроением Джеймса. Щечки, раскрасневшиеся от чистого летнего воздуха, жесты, смех – все говорило об их жизнелюбии. Он заметил улыбку, которой одна из амазонок одарила мужчину, приподнявшего шляпу, и прочитал в их глазах томную нежность. Однажды Джеймс увидел всадницу, очень похожую на миссис Причард-Уоллес, и сердце его замерло. Ему очень хотелось, чтобы это была она. Тогда он любовался бы ею, невидимый для нее. Однако он ошибся. Когда всадница приблизилась, а потом проехала мимо, Джеймс понял, что никогда не встречал ее.

Усталый, с тяжелым сердцем, Джеймс вернулся в клуб. День прошел монотонно, и на следующий Джеймса охватила тоска, неизбежная для одинокого приезжего в большом городе. Шумная, куда-то спешащая толпа только усиливала его одиночество. Знакомые окликали друг друга в клубе, шли по улице, увлеченные разговором, а ему не с кем было перемолвиться и словом. У этих людей хватало своих дел, они знали, чем занять каждую минуту жизни, и вновь прибывший мог вызвать у них только враждебность. Пожалуй, даже на необитаемом острове Джеймс не чувствовал бы себя таким одиноким, как в огромном городе, среди незнакомых людей. Он едва пережил этот день, безмерно устав от курительной, от бесцельного хождения по улицам. Пансион, рекомендованный ему майором, более всего напоминал казарму. В этом высоком узком здании Джеймса поселили на верхнем этаже. Окно выходило на стену соседнего дома. Так что открывающийся вид не улучшал его настроения. Поднимаясь по бесконечным лестницам и слыша смех, доносившийся из других комнат, Джеймс испытывал раздражение. За закрытыми дверями люди веселились и радовались жизни, ему же приходилось оставаться наедине с собой. Он пошел в театр, но и там почти сразу ощутил барьер между собой и другими зрителями. Пьеса не заменяла жизнь: Джеймс видел загримированных актеров в ненатуральных костюмах, ни на мгновение не забывая, что декорации – разрисованная материя. Диалоги поражали его глупостью и пустотой. Всем сердцем Джеймс желал вновь оказаться в Африке, где он знал, чем заняться, где его ждали опасности, которым он мог противостоять. Там Джеймс никогда не чувствовал одиночества, а по ночам мириады звезд сверкали в темном небе.

Он провел в Лондоне неделю. Однажды ближе к вечеру, проходя по Пиккадилли, глядя на людей и спрашивая себя, о чем они думают, Джеймс услышал веселый голос, окликнувший его:

– Я знал, что это ты, Парсонс! И откуда ты появился?

Джеймс обернулся и узнал офицера, с которым служил в Индии.

От одиночества и скуки Джейми едва не стиснул давнего знакомого в объятиях.

– Клянусь Богом, я так рад тебя видеть! – Он энергично потряс руку мужчины. – Пойдем и выпьем. Я давно уже не встречал никого из наших, и мне не терпится с кем-нибудь поболтать.