Андрей Дугинец - Боевое задание

Мамбету жалко стало маму. Ей холодно и страшно И он направился к ней на помощь.

В письме на фронт он обещал брату Нургазы, что во время каникул будет помогать матери и отцу, как взрослый. Хватит считать его ребенком, раз пошел уже десятый год.

За шумом ветра Мамбет подошел к матери совсем близко. И хотел уже заговорить, как она вдруг остановилась, словно заметила что-то неладное. Наклонила голову, подставляя ветру более чуткое левое ухо.

Насторожился и Мамбет. Стал всматриваться в темноту. Но ничего опасного для овец он не видел.

— Мама, что там? — спросил он в тревоге.

Но ветер леденистой волной ударил в лицо и заглушил его слова.

— Мама! — во весь голос крикнул Мамбет и подбежал к матери.

— Вай! — сердито махнула мать. — Ну тебя, Мамбет! Напугал! Думала, волк подкрадывается. Ничего не вижу и не слышу, а спиной чувствую: кто-то есть рядом, кто-то приближается.

— Мам, ты всегда говоришь, что спиной чувствуешь. Как это у тебя получается? — перекрикивая ветер, спрашивал Мамбет.

— Это не только у меня, у каждого чабана, — ответила Урумкан, прикрывая сына полой непромокаемого дождевика. — Ходишь, бывает, целую ночь. И ничего. А потом вдруг станет страшно, и кажется, кто-то стоит за спиной, крадется к отаре.

По спине Мамбета пробежала целая стая мурашек.

— Не успеешь ничего сообразить, а уж собаки начинают бегать, лаять.

— Мам, а сегодня тебе спина ничего плохого не говорит? — с тревогой спросил Мамбет.

— Сегодня она у меня так замерзла, что скреби волчьей лапой — не почувствует.

— Померзнут ягнята, — Мамбет по-хозяйски вздохнул. — Мама, давай я похожу с фонарем, а ты иди погрейся.

— Что ты! Иди лучше спи, силы набирайся. Расти поскорей, может, заменишь меня.

— Мама, ну ты только часок усни, а я похожу с фонарем.

— Утром сама разбужу тебя. Покараулишь, а я прикорну!

Мамбет неохотно пошел домой. Возле двери он остановился. Прислушался. Ветер стал немного тише. То там, то тут раздавалось сонное блеянье овец. Голодно и тоскливо зевнул Койбагар, лежавший на железной крыше домика.

Холодно Койбагару. Голодно. Ему, видно, еще с вечера хотелось есть: вечером чабаны не кормят собак, чтоб ночью не спали. Мамбет не выдержал, нарушил этот суровый закон, вынес кусок мяса и бросил на крышу. Голодный пес на лету проглотил мясо, только зубами клацнул.

Лишь после этого Мамбет ушел спать.

Койбагар в благодарность Мамбету еще внимательнее стал следить за мутно-желтым фонарем, движущимся вокруг отары.

«Всю ночь ходит хозяйка вокруг притихшей отары. И чего ей не спится? — думает Койбагар. — Ведь все равно постороннего первым услышит он, Койбагар, или в крайнем случае Актайлак, лежащий с другой стороны двора, на куче всегда теплого овечьего навоза. Хозяин обязательно прикорнул бы где-нибудь под стенкой, покурил бы и вздремнул. А она не уснет!..»

В щелку залепленного снегом глаза Койбагар настороженно смотрит на движущееся по кругу желтое пятно.

Вот хозяйка остановилась на заветренной стороне. Задумалась. Села на мокрую прошлогоднюю траву. Подложила под себя одну ногу, как поленце, и сидит.

Увидев, что фонарь больше не движется вокруг отары. Койбагар поднял голову, насторожился, принюхался. Теперь надо быть начеку. Вокруг — только запах спящих овец да унылое завыванье ослабевшего к утру ветра.

Но вот со стороны приземистых арчевых зарослей потянуло чем-то острым, противным, как прокисшая требуха.

Пес тревожно вскочил, весь напружинился и увидел своего напарника Актайлака, который стоял на куче навоза и также настороженно смотрел в сторону арчевника.

И вдруг сразу оба громко, тревожно залаяли и побежали вокруг спящей отары.

Этот Актайлак! Никогда прежде него ничего не заметишь! — досадовал Койбагар и во весь дух колесил вокруг отары, громко лая и прискуливая.

Бегали они навстречу друг другу. При сближении пытались укусить один другого. Но на большой скорости это не удавалось. А останавливаться нельзя — надо бегать, чтоб не подпустить к отаре врага.

— Вай? — очнувшись, вскрикнула Урумкан.

Увидев сбившуюся в кучу отару и бегающих вокруг нее взбудораженных собак, Урумкан сразу поняла, что где-то поблизости самый лютый враг овцевода — волк.

Бежать в домик, разбудить мужа или хоть взять ружье! Но кто знает, где эти звери и сколько их? Может, уже совсем рядом и ждут только удобного момента? Пока сбегаешь за ружьем, задерут овцу!

Урумкан схватила укурук — длинную палку с петлей на конце, вскочила на коня, который тоже целую ночь дежурит на привязи, и поскакала вокруг отары. Но лишь начиная третий круг, заметила неохотно уходящего прочь огромного волка.