Андрей Дугинец - Боевое задание

Ребятам стало страшно. Они похватали припасенные еще с вечера автоматы и гранаты и хотели скрыться в лесу, да увидели лейтенанта, бегущего к могиле. Заметив ребят, он даже не остановился, а только спросил, на месте ли носилки, на которых они вчера принесли генерала.

— Убегайте, ребята, в лес! Фашисты лютуют — мы им перцу под хвост насыпали, — крикнул лейтенант и, схватив носилки, побежал назад, к своим.

Ребята догадались, что кто-то из троих тяжело ранен, и Ваня крикнул лейтенанту:

— Можно, мы с вами будем уходить в лес?

— Давай! — ответил лейтенант.

Раненым оказался молодой кудрявый боец. Он был без пилотки; желтые, как солома, кудри покраснели от крови, проступившей сквозь бинт.

Ребята забрали у второго бойца пустые рюкзаки. Положив раненого на носилки, лейтенант и боец быстро пошли в лес. За ними поспешили и ребята.

Ване казалось, что фашисты стреляют прямо ему в спину. Однако он старался не оглядываться, чтоб не показаться трусом. Посматривал назад только сам лейтенант. Ну, это он как командир, чтоб знать, что делается вокруг.

Стрельба не умолкала. Но красноармейцы и мальчишки уходили от нее все дальше и дальше в глубь леса.

Наконец остановились отдохнуть. И тут Ваня не вытерпел. С восторгом глядя на лейтенанта, пилоткой, отиравшего пот с лица и шеи, он сказал:

— Здорово дали вы им!

— Это не мы, это генерал Заруба, — ответил лейтенант. — Он им не даст покоя и мертвый!

— Да, наша часть рассыпалась, но она не разбита. Мы еще им покажем! — сказал черный то ли от порохового дыма, то ли от пыли красноармеец.

И вдруг он склонился над носилками и быстро застегнул пуговицы на гимнастерке раненого. Он это сделал торопливо и старательно, заслоняя собою от мальчишек грудь неподвижно лежащего товарища.

Однако Ваня успел заметить то, что так поспешно прятал от него боец: край алого, словно свежая кровь, знамени и даже кончик золотой буквы, кажется, «П». Он многозначительно посмотрел на Яшу. Но тот о чем-то увлеченно говорил с лейтенантом.

«Знаменосец!» — с восторгом подумал Ваня о раненом.

— Ну а теперь давайте знакомиться, — предложил лейтенант. — Меня зовут Сергеем Соловьевым. Товарища — Николаем Черновым. А ранило Володю Сорокина, гордость нашей части, комсорга. А вы кто такие?

— Я — Ваня. Он — Яша, — ответил Ваня за обоих.

— Все ясно, до мельчайших подробностей, — улыбнулся лейтенант. — А откуда вы?

— Я из Поречья, тут недалеко. Яша — из Вишнёвич.

Насчет недалеко Ваня приврал, чтоб лейтенант не расспрашивал, почему ушли из дому в такую даль. Но провести его не удалось, он тут же посмотрел на карту и присвистнул:

— Вот так недалеко! Восемнадцать километров! Это ваши родители там уже… — и вдруг он умолк, заметив, как помрачнели оба мальчика.

Яша коротко, но очень внятно рассказал о том, что произошло с их родителями.

Лейтенант долго после этого молчал. Потом тихо, но сурово сказал:

— За все это фашисты еще поплатятся!..

Трое суток жили ребята с красноармейцами в шалаше, сделанном в лесной чащобе под старой развесистой елью. Раненый пришел в себя и стал понемногу выздоравливать. А вскоре лейтенант и красноармеец Чернов ушли за продовольствием, закопанным на месте расположения их части.

Ушли на день-два. Да так и не вернулись.

Ребята снова перешли на иждивение пастушков. Теперь у них была одна забота — помочь красноармейцу Сорокину скорее выздороветь.

Однажды пастушки, приносившие ребятам еду и лекарство, сказали, что в село пришли фашисты и поселились в их школе, а сам их командир — прямо в красном уголке.

Лейтенант и красноармеец оставили в шалаше все, что не было нужно им в походе, в том числе и бутылки с горючей смесью. Две бутылки Ваня и Яша подарили своим новым друзьям. А те запустили их в окно немецкого жилья в полночь, когда часовой зашел за угол школы.

А чтоб немцы не подозревали мирных жителей в поджоге, ребята воткнули возле дороги кол с фанеркой, на которой было заранее написано углем:

«Смерть проклятым фашистам!

Генерал Заруба».

Не знали ребята, что их выдумкой скоро начнут пользоваться сельские комсомольцы и все, кто ненавидел фашистов и старался хоть как-то с ними бороться. Слава генерала Зарубы росла не по дням, а по часам.

Красноармеец Сорокин уже начал ходить. Узнав о поджоге дома с фашистами, он запретил своим друзьям такие опасные вылазки.

Но «генерал Заруба» уже действовал и в соседних районах. Он проник даже в город.