Андрей Дугинец - Боевое задание

— А только как попасть в город? — задумалась тетка Христя.

— Документы нужны? — спросил Коля.

— Да аусвайс [1] Аусвайс — справка с места жительства. у меня есть, — махнула хозяйка как на пустяк. — На мосту теперь документом стали курочки, масло, яички. Без этого немец в город не пустит.

— А мы на лодке через речку переберемся, — живо нашелся Коля.

— Где ты ее возьмешь?

— Есть же там мальчишки-рыболовы. Я подружусь с ними, и перевезут, — и Коля, вывернув свою фуражку, нашел в ней рыболовные крючки — проглотушки.

— Ну, за такое богатство до Черного моря можно доплыть! — с безобидной усмешкой заметила тетка Христя.

— Не захотят, я переплыву на ту сторону, уговорю кого-нибудь за деньги, — и он вынул из кармана измятую, засаленную немецкую марку.

— Пойдем, там видно будет…

Солнце только взошло, а тетка Христя и Коля стояли в ольшанике неподалеку от Припяти и в ужасе смотрели на виселицу, возвышавшуюся над городом. Они словно онемели. Язык не поворачивался что-то сказать. Ноги оледенели.

На виселице было пятеро. Четверо мужчин и женщина.

До войны Коля не раз приезжал с матерью в Пинск. Бывало, еще от моста мать начинала креститься то на розоватый купол православной церкви, видный за десять километров, то на суровый зеленовато-серый шпиль католического костела. Это были самые высокие строения в городе, да и на всем Полесье. А теперь оба храма словно присели, отошли на задний план. Внимание приезжих сразу же привлекало громоздкое сооружение нетолстых неоструганных бревен с перекладинами. Сейчас там висело пять человек. Но перекладина сделана с большим запасом…

— Господи боже мой, господи боже мой! — одними губами прошептала тетка Христя. — Уйдем отсюда, сыночек, — прижав к себе мальчишку, сказала она. — Мы тут что червяк под копытом быка — растопчут и не оглянутся.

Коля молчал. Он давно уже не смотрел на виселицу. Все его внимание теперь привлекла набережная, на которой рассмотрел два дота и зенитную пушку. Об этой набережной говорили партизаны. Им нужно знать все, что на ней творится.

Рявкая песню и гулко топая сапогами по булыжной мостовой, уходившей от набережной, быстро прошел взвод эсэсовцев. В конце первого квартала фашисты повернули направо и почти сразу смолкли.

Что там у них — казарма?

Чем больше Коля присматривался к жизни города, тем больше думал о том, как было бы здорово, если бы его глазами все это видел Моряк…

И когда тетка Христя настойчивей повторила, что надо уходить, Коля отрицательно качнул головой и, с трудом преодолев страх перед всем, что видел, наигранно беспечно сказал:

— А вы не бойтесь, тетя Христя, это повесили таких, что листовки расклеивали или прятали бомбы. А мы ведь идем так просто.

Неподалеку в лодке сидели мальчишки с удочками. Коля кивнул в их сторону и сказал:

— Я пойду поговорю с ними, а вы посидите в ольшанике. Может, они нас перевезут.

— Ты все-таки хочешь в город? — побелевшими губами спросила тетка Христя. — Посмотри, сколько там машин…

Машины двигались по главной улице действительно сплошным потоком. И это пугало Колю не меньше, чем тетку Христю. Но и влекло. Хотелось знать, откуда они приходят и куда уходят. Ведь это нужно партизанам…

И вдруг он придумал хитрость, которая сразу же убедила бледную от страха женщину.

— Мы глядеть боимся на все это, а наши девчата работают там, да еще под автоматами, да за колючей проволокой.

— То я ж ничего… — поспешно ответила тетка Христя. — Очи боятся, а ноги идут.

Подойдя к рыболовам, Коля сразу понял, что среди четверки за главного косматый, одетый в засаленные отцовские штаны, в майке с вытянутыми плечиками. Его слушались. К нему обращались за советами. Сам же он, сидя на корме лодки с двумя неказистыми удочками, молчал, то и дело выхватывая из воды серебристую извивающуюся рыбку.

Коля подсел к нему и спросил, почему наживляет не целого червяка.

— Какая рыба, такая и наживка! — пробубнил косматый и, поняв намерение незнакомца продолжать разговор, предупредил: — Молчи. Не отпугивай. Мне для целой семьи на обед наловить надо, а скоро солнце припечет — и клев кончится.

«Вот они как тут живут, городские, — с горечью подумал Коля. — Если не наловит пескариков, вся семья голодает…»

— Солнце поднимется, тогда и поболтаем, — смягчился рыбачок.

Увидев, что у всех ребят крючки непомерно большие, Коля понял, что тут его проглотушки могут быть высоко оценены. Вынул из кепки одну и подарил косматому. Тот так и взвился от восторга: