Дэвид Лоуренс - Избранные произведения в 5 томах. Книга 2 - Флейта Аарона. Рассказы

Не успел он отойти, как выглянувший поверх ограды лоджии Лилли воскликнул:

— Посмотрите, вон идет Дель-Торре.

— Похож на комара в своем проклятом защитном френче, — заворчал Аргайл. — Они приводят меня в бешенство. Я не в силах больше выносить эти лягушачьи мундиры, эту ржавчину, вдруг покрывшую добрую половину человечества.

— Дель-Торре постарается снять ее с себя при первой возможности, — сказал Лилли.

— Верю. Мне он тоже очень нравится.

— Смотрите, он заметил нас. Он подает знак, что хочет подняться к вам, Аргайл.

— Как? В этом противном мундире? Мне приятнее было бы, чтобы он пришел в кринолине своей прабабушки. Будь я один, я не пустил бы его в таком виде. Но ради вас — пусть входит.

Аргайл подошел к парапету балкона и помахал маркизу рукой.

На лестнице, по каменным ступеням, послышались шаги Дель-Торре. Через минуту он постучался в дверь.

— Войдите, — крикнул Аргайл из своей спальни, где он был занят мытьем стакана. — Здравствуйте. Проходите прямо в лоджию. Здесь у меня не убрано.

Маркиз обменялся с Лилли и Аароном сердечным рукопожатием.

— Очень рад вас видеть, очень рад! — сказал он Лилли с искренней улыбкой радости, протягивая ему обе руки в лайковых перчатках. — Когда вы вернулись во Флоренцию?

Последовало краткое изложение обстоятельств со стороны Лилли.

— И сколько времени вы здесь пробудете? — задал неизбежный вопрос Дель-Торре.

Лилли чуть-чуть поморщился, отвечая:

— Не знаю. Во всяком случае пробуду ближайшие дни.

Аргайл просунул в окно плетеный садовый стул для маркиза и кусок сухого торта.

— Кушайте пока торт, господа. Вот ножик. Управляйтесь сами. А я сейчас подам чай.

Маркиз нарезал торт и подал ломтики его своим собеседникам.

— Вам скоро удалось разыскать здесь мистера Сиссона? — спросил он Лилли.

— Сразу наткнулся на него, на Виа Национале.

— Разве вы знали о его приезде?

— Нет. Это было для меня совершенным сюрпризом. Я до сих пор не знаю, ради чего приехал сюда мистер Сиссон. Скажите, Аарон, что привело вас во Флоренцию?

— Случай, — ответил Аарон.

— Нет, случаев на свете не бывает, — сказал итальянец. — Человеком управляет судьба, которая влечет его туда, куда, как ему кажется, он идет собственной волей.

— Вы правы, дорогой, — вмешался в разговор Аргайл, вошедший с подносом. — Человека влечет через жизнь некая властвующая над ним сила. Или, если хотите, он сам влечется, покорный единому, господствующему над жизнью стремлению: найти себе друга. В этом и смысл и содержание всей человеческой жизни: найти Друга.

— Вы хотите сказать, любимого, — вставил, улыбаясь, маркиз.

— Да. Это одно и то же. Одно и то же. Голова моя седа. И вот вывод моего жизненного опыта: жизнь — это погоня за любимым.

— Продолжаете ли вы до сих пор эти поиски, Лилли? — спросил маркиз.

— Разве от нас с вами, женатых людей, не покинувших своих жен, можно ожидать, что мы еще чего-нибудь ищем? — ответил Лилли. — Разве мы не удовлетворены всем сердцем теми чудесными женщинами, которые дали нам счастье называть их своими женами?

— Конечно, конечно, — сказал маркиз. — Мы обязаны убеждать в этом себя и других. Но сейчас мы ведем беседу с глазу на глаз. Почему бы нам не раскрыть друг пред другом сокровенную тайну сердца?

— Что же вы там обнаруживаете? — спросил Лилли.

— Позволите говорить мне откровенно за себя и за других? Все мы, на вид, удовлетворенные жизнью люди, в тайной сердцевине своего существа испытываем тревогу пустоты. Наш интимнейший запрос к жизни не удовлетворен. Что-то терзает и грызет нас изнутри. Признайте, что я говорю правду?

— Хорошо. Но что же такое это «что-то»?

— Не знаю. Но думаю, что это нечто, имеющее отношение к любви. Вероятно, сама любовь грызет наше нутро, как раковая язва.

— Почему бы это? Разве такова, по вашему представлению, самая природа любви? — опять спросил Лилли.

— Не знаю. Право, не знаю. Может быть, действительно, это коренится в самой природе любви. Вот послушайте. Я люблю свою жену. Она мне очень дорога. Я восхищаюсь ею, уважаю ее, верю ей. Она значит для меня гораздо больше, чем какая бы то ни была женщина на свете, больше даже, чем моя мать. Итак, я счастлив, и она счастлива нашей любовью, нашим браком. Так было. И вот слушайте дальше. Ничто не изменилось. Любовь не изменилась, она все та же. И тем не менее, теперь мы уже больше не счастливы. Да, мы несчастны. Я знаю, что она несчастна и что я несчастлив.

— Что же случилось? Почему? — участливо спросил Лилли.