Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

Мы сидим и спим, а перед глазами у нас возникает мир картин с экрана. Ты или принимаешь закон порнографии, или отвергаешь. Если ты его не принимаешь, значит, ты ненормальный… уголовник… насильник… Это соблазн и обман… говорю я. Мы — нация обманщиков. У нас нет больше тела, мы не знаем подлинного наслаждения… Да, что я хотел еще сказать? Это призыв… ко всем, ко всем вам… — Он растерянно уставился в камеру. — Как тихо… я… профессор неврологии… доказал взаимосвязь между распространением высоковизуальной порнографии… и реактивной потерей памяти… Это что-то с клетками… облучение. Аппарат чувств… разогревается… и это создает… дырку в сознании, — прошептал Херман Тильт.

Тобиас наклонился вперед: «Что он сказал о потере памяти?» Он уставился на взволнованное лицо профессора.

— Все, кто симпатизирует Новому телу, могут подвергнуться операции… Это несложное хирургическое вмешательство… Хирурги у нас опытные… Простым надрезом они удаляют в мозгу центр наслаждения… Всем, кто…

Он резко замолчал, словно понял, что допустил серьезную ошибку, проговорился. Профессор Тильт посмотрел в сторону, отвернулся от камеры. И в этот момент экран погас.

Тобиас огляделся, схватил пульт, нажал 7, 7, 7, но ничего не получилось.

Экран был темный.

Тобиас лежал в постели и думал, что произошла ошибка, где-то кто-то ошибся, серьезно ошибся.

Милая, милая Сара.

Вчера я взглянул на календарь и обнаружил, что не писал тебе целых полгода. Не знаю, почему и как мне это тебе объяснить. Вчера в одном магазине я услышал, как какой-то человек рассказывал, что он успел забыть за прошлую неделю. Я вспомнил о тебе.

Не думай, будто я перестал вспоминать о тебе, потому что долго не писал. Я все время думал о тебе, Сара, и во время работы, и в школе.

Нелегко рассказать обо всем, что случилось здесь.

Я часто пропускал уроки, и учителя пожаловались Филиппу и Эве. Но Филипп поговорил с Риебером, и они отстали от меня. Я хожу в школу три раза в неделю. Остальные дни провожу в «Студио Ситрон». Филипп и главный фотограф, Якоп, очень внимательны ко мне, они многому меня научили. Я узнал массу интересного о свете, о фрагментах, о композиции. Мне также разрешили присутствовать на съемках фильма в большой студии и побеседовать со знаменитым кинооператором. Якоп подтрунивает надо мной, говорит, что я застенчивый. Но теперь я уже не застенчивый, Сара. Я изменился. Я кое-чему научился, глядя, как работают Филипп и Якоп. Мне разрешили пользоваться новой камерой и даже самостоятельно снимать нескольких фотомоделей; заставлять их делать то, что я скажу им. Якоп и Филипп расходятся во мнениях. Якоп считает, что хороший фотограф делает снимки спонтанно. Филипп утверждает, что хороший фотограф приступает к работе, заранее продумав снимок. Они спорят, но никогда не ссорятся. Каждый пытается доказать свою правоту. Но я уже знаю, каким фотографом стану. Меня будет раздражать, если модель не сумеет сделать то, что я от нее хочу. Я всегда представляю себе готовый снимок. Якоп говорит, что у меня зоркий глаз. Но на самом деле я просто обдумываю все заранее.

В лаборатории задуманные снимки рождаются на белой бумаге.

Думаю, Сара, со мной произошло что-то неладное и теперь я мыслю по-другому.

Однако в «Студио Ситрон» никто никому не причиняет вреда. Я дружу со всеми моделями. После съемок мы сидим и пьем пепси в гостиной. Сценограф и светодизайнер убирают аппаратуру. В «Ситроне» постоянный штат моделей: Яни, Моника, Юлиана, Бент, Суфи, Хаммер и Кнут. Они всегда в хорошем настроении. Они знамениты, настоящие звезды, люди от них в восторге. У дверей студии толпятся школьники, поджидая, когда они выйдут и будут садиться в машины, чтобы отправиться в свои виллы и бунгало. Якоп говорит, что модели любят покрасоваться перед публикой. У них красивые, натренированные фигуры. Они натираются душистым маслом, в студии повсюду хорошо пахнет. Мы сидим и болтаем ни о чем, пока налаживают свет. Бент натирает свои мускулы энзимисом, он постоянно тренируется, мы говорим о косметике, о приемах, на которых присутствовали, или о фотографиях знакомых. Но в «Студио Ситрон» лучшие модели. Сами они этого не говорят, не хвастаются, но про себя тоже так считают. Я сижу, улыбаюсь и начинаю говорить, какие снимки хочу сделать. Говорю, что только они могут выполнить то, что я задумал, что рассчитываю именно на их способности. Самое трудное — фотографировать крупным планом. Очень сложно сделать так, чтобы в неестественных позах мускулы выглядели расслабленными. «Снимки крупным планом должны быть такими отчетливыми, чтобы можно было различить каждый волосок на половом органе», — утверждает Якоп. Если эти волоски вообще есть. Чаще всего тела моделей тщательно выбриты, не оставлено ни одной волосинки.