Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

Я устроился на заднем сиденье машины. Мы ехали по городу, на улицах было темно. Мужчина с бледным лицом стоял и ждал автобуса. В одном окне я увидел женщину с закрытыми глазами. Я устал. Ночью я мало спал, неудивительно, что веки у меня были тяжелые, — казалось, вот-вот упадут на щеки и свалятся с лица. Человек в белом пальто вел машину молча, его лицо напоминало мертвую звезду. На пальто у него красовалась бляха с надписью: «К-y-s-t-v-a-k-t-e-n» [13] Береговая охрана (норв.). . Странное имя. Я сидел и смотрел в окно, зная, что не должен засыпать.

Мы проехали мимо парка, и в парке я увидел собаку. Человек в белом пальто поглядел на меня в зеркало, глаза у него были злые.

Он остановил машину перед домом из стекла. В одном из окон я заметил медсестру, которая держала на руках грудного ребенка. Береговой охранник потащил меня через автомобильную парковку. Запихнул в лифт, мы поднялись на шестой этаж, и он вытащил меня из лифта.

Со мной стала говорить спокойным тоном медсестра. Я схватил ее за локоть. Знаешь, Сара, мне показалось, что я ни у кого не видел такого мягкого, нежного локтя. Медсестра улыбнулась, но я понял по ее лицу: ей не понравилось, что я держу ее за локоть. Она поморщилась. Тут же стоял врач и ждал. На руках у него были резиновые перчатки. Он повернулся и насмешливо посмотрел. Я хотел было убежать, но медсестра крепко схватила меня за руку. Врач притянул меня к себе за голову и заставил лечь на кровать. Потом он с довольным видом посветил мне в глаза карманным фонариком.

Врач ушел. Я остался один. Я лежал усталый на больничной кровати.

Кажется, я заснул.

Я лежал и смотрел в окно на низкое, серое небо. Шел снег. В комнату вошли незнакомые мужчина и женщина. Они что-то сказали. Мужчина показал мне мешочек с леденцами. Но я помотал головой. Они наверняка пришли из детской тюрьмы. «Не дам им заманить меня леденцами», — подумал я. У мужчины были кудрявые волосы, а женщина показалась мне красивой. Они наклонились надо мной, и я увидел у женщины на подбородке пятно. Я понадеялся, что они не мучат детей в этой тюрьме.

Дверь отворилась без звука. Мужчина и женщина пошли быстрым шагом, и их сапоги оставляли на снегу следы. Я оглянулся и посмотрел на больницу, которая торчала из снега, похожая на стеклянный шлем. Мужчина и женщина из детской тюрьмы были такие долговязые, что шли воткнув голову в небо. За несколько метров до автомобиля я остановился, почувствовав, что в левую кроссовку через дырку набился снег. Об этой стране я узнал лишь то, что иностранцам сюда приезжать не разрешается и что люди здесь все время улыбаются, а глаза у них серьезные.

Я поддал ногой слипшийся ком снега, и он покатился к машине, к мужчине и женщине. Они оглянулись и мрачно посмотрели на меня.

Я поднял голову и увидел «слова». Ведь ты помнишь, Сара, что я называю «словами»?

Это был рекламный щит, а на нем много раз повторялось «слово», которое я ни разу не говорил. Ты знаешь, я никогда это «слово» не произносил. Я стоял вытаращив глаза и сказал им это. Между ног у них висели одиннадцать «слов». Одиннадцать человек стояли на снегу, на какой-то горе. Все они были голые, в лыжных ботинках и прикольных солнечных очках. Я посмотрел на их животы, на их светящиеся висящие «слова», их было одиннадцать. Я прочитал буквы, написанные у них на теле: Б-Е-Р-Е-Г-И-С-В-О-И-Г-Л-А-З-А.

Я поглядел на этот плакат, и мне захотелось, чтобы ты не попала на этот остров, Сара.

Женщина из детской тюрьмы уселась рядом со мной на заднем сиденье. Сиденье было плюшевое, удобное. Она не смотрела на меня, ее взгляд был неподвижным. У нее были высокие скулы и длинные уши. Воротник блузки касался мочек ушей. Я понял, что они пытаются обмануть меня. У мужчины тоже было «слово», но, к счастью, хорошо спрятанное. Руки он держал на баранке. Мы выехали из города. По пути я заметил здание, в котором было много окон. На здании красовалась вывеска: «Телеком». В окнах я увидел, как наша машина скрылась в тени. На рекламном экране вдоль дороги я увидел огромное «слово» молодой женщины. Никогда не видел так много волос на «слове», не знал, что у женщин их так много. Я осторожно отвернулся от рекламы и посмотрел на женщину из детской тюрьмы. У нее были сонные глаза. «Может, это реклама», — подумал я, хотя не представлял, что же тут рекламировать. Женщина из детской тюрьмы сидела и смотрела на меняющийся пейзаж, она положила руки на колени и улыбалась в пустоту.

Я взглянул на светлые огни автострады, исчезающие за горным хребтом. «Повсюду показывают только голых», — подумал я и закрыл глаза.