Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

Тем не менее на следующее утро было объявлено, что брак совершился. Лудовико и Беатриче стали супругами. Собравшаяся по этому поводу праздничная толпа рукоплескала его мужской доблести. Весь двор радостно принял этот счастливый исход первой брачной ночи к сведению.

Для участия в праздничных торжествах в столице герцогства — Милане молодая жена герцога прибыла в город 22 января. Для совершения святой молитвы она остановилась в церкви Сант-Эусторджио близ Тисинских ворот.

За час до объявленного прибытия Беатриче герцогиня Изабелла Арагонская выехала верхом из своего замка в направлении Сант-Эусторджио, сопровождаемая блистательной свитой фрейлин и камер-юнкеров. Народ, собравшийся по пути ее следования, комментировал:

— Видишь, не терпится взглянуть на соперницу. Представляю, какой фейерверк будет сегодня при дворе. Только искры посыплются!

Лудовико, отправившийся в Милан загодя, чтобы лично проследить за всеми приготовлениями к празднику, скакал верхом рядом со своим племянником Галеаццо. У Тисинских ворот они встретили Беатриче. Лудовико в парчовом плаще, щегольски накинутом на широкие плечи, весело пришпорил своего скакуна и занял место рядом с молодой женой. Вознеся молитву в Сант-Эусторджио, они решили объехать город. Беатриче сгорала от любопытства, так ей хотелось увидеть праздничное приветствие миланцев. Сорок шесть пар музыкантов сопровождали их торжественный въезд в город. Сто фанфаристов-трубачей возвещали об их прибытии на ту или иную улицу или площадь города. Миланцы, а тогда в городе было 150 тысяч жителей, были на улицах и площадях, кому не хватило места — высыпали к распахнутым окнам. С подоконников и балконных перил свешивались драгоценные ковры и хоругви в цветах дома Сфорца. Гирлянды были свиты из неувядаемого плюща. Однако самым сильным впечатлением были оружейники. Они устроили показ своего изумительного по красоте оружия, выставив его на тротуары. Сверкала на солнце ослепительная вороненая сталь. Дети оружейников, те, что постарше, облачились в рыцарские доспехи. Герцогиня шествовала, таким образом, мимо выстроившихся по обе стороны улиц вооруженных юношей-рыцарей, которые приветствовали ее, подняв забрало.

В замке у парадных ворот — Ворот Филарета — невестку встретила герцогиня-мать, Бона, поспешившая из Аббьятеграссо в Милан специально для этого торжественного случая. Рядом с ней другая невестка — маленькая Анна со своей сестрой, очаровательной Бьянкой Марией. Никогда прежде не видел Милан празднества столь пышного. В конце января впервые выглянуло солнце — праздник весны. Под его вешними лучами оттаивала и оживала еще недавно мертвая земля. Приветное лучезарное солнце, высокое небо — все радовало сердце праздничной, ликующей толпы. Приветствуя этот брак от души, миланское простонародье понимало, что таким образом отдает дань уважения своему подлинному господину — Лудовико, и делало оно это с огромным воодушевлением. Мавр, хотя и не пользовался всеобщей слащавой любовью, был уважаемым государем.

Беатриче, как это ни странно, держала себя более скованно. Ее непосредственность девочки-подростка словно куда-то улетучилась. Важность уготованного ей предназначения, казалось, ее обескуражила. Только юный Альфонсо вел себя просто и естественно. Несколько беззаботных дней, проведенных в Павии, он посвятил играм и развлечениям. Альфонсо успел даже поохотиться в горах. Теперь он мог похвастать настоящим охотничьим трофеем. На его счету, вы только представьте, четыре оленя! Он уложил их собственноручно подаренным ему палашом. Его свадьба с Анной состоялась 23 января. Невеста явилась к алтарю в подвенечном наряде, сплошь усыпанном драгоценными самоцветами. Анна была нежна и покорна. Вела себя она просто, не смущаясь — быть может, оттого, что понимала: место, уготованное ей, гораздо скромнее, чем то, которое по праву принадлежит теперь Беатриче.

С понедельника 24 января в Милане начались торжества по случаю двойного бракосочетания. Мавр повелел украсить к этой дате новыми фресками зал для игры в мяч. Художники справились с заказом с неслыханной, головокружительной быстротой. Мастера кисти сделали за месяц с небольшим то, на что обычно требовалось три года! Балы продолжались целый день напролет. Но и ночь не была помехой желавшим танцевать. Пары кружились в танце при свете многосвечных канделябров. Тристано Калько, лучший светский хроникер того времени, был потрясен великолепием дам, явившихся тогда впервые на бал в платьях с необычно глубоким декольте, как того требовала новая мода, только что пришедшая в Италию из знойной Испании. На балу присутствовало более трехсот синьоров, были все послы, аккредитованные при миланском дворе, двести великосветских дам и фрейлин. Герцогиня Изабелла, несмотря на то что была на последнем месяце беременности — все перешептывались, не начнет ли она рожать тут же, прямо на балу, — тоже участвовала в общем празднике и танцевала со своей любимой фрейлиной.