Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

Де Линьи отнесся к своему пленнику с большим почтением. На первых порах он держал его в новарском замке вместе с другими знатными военнопленными — Галеаццо Сансеверино, Эрмете, сыном Галеаццо Марии, Массимилиано Стангой. Тем временем весть о пленении Мавра широко распространилась повсюду, вызвав огромное ликование во Франции. Король Людовик XII отслужил даже торжественную мессу. Папа приказал, чтобы Рим бодрствовал всю ночь при свете нескольких тысяч факелов и праздничных плошек в ознаменование народного ликования. Венеция и Флоренция встретили эту новость с энтузиазмом. Вся Италия сходила с ума от радости по случаю катастрофы, которую потерпел Мавр. Никто в Италии не отдавал себе отчета в том, что этот день ознаменовал конец ее свободы. Низвергнутый с престола государь, пусть и был он тысячу раз интриганом и творил беззакония и насилие, был тогда единственным в Италии политиком, способным поддерживать равновесие между раздробленными частями страны, неутомимо посредничать и вести переговоры со всеми во имя поддержания мира. С его падением начался период иноземных вторжений в Италию, одно иго сменяло другое. На смену французскому пришло испанское, на смену испанскому — австрийский гнет.

Однако итальянцы стали обвинять Лудовико за все свои страдания и трудности жизни. Кортеж, который доставил его во Францию для заключения в тюрьму, повсюду встречали разъяренные толпы людей, поносившие и оскорблявшие Мавра. Герцог был настолько потрясен этим народным негодованием, что в Сузе был вынужден задержаться на целый день. Он был тяжело болен, неспособен переносить тяготы дальнейшего пути. Наконец 17 апреля он был доставлен в Лион. Карета с пленником въехала в город ближе к полудню. Казалось, весь город высыпал на улицу. Толпа жаждала насладиться невиданным зрелищем.

— Мне известно, что король Франции в городе. Могу ли я увидеться с моим французским братом?

Король не пожелал его видеть. Все, казалось, сговорились, чтобы ежеминутно напоминать герцогу о том, что он пленник, с которым обращаются с должным уважением, но которому не положены никакие привилегии. Тем не менее многие французские придворные были под впечатлением рассказов о том, с каким достоинством и твердостью герцог отнесся к своему пленению. Они приходили к нему, чтобы засвидетельствовать свое почтение, возвращались уверенные, что им посчастливилось встретиться с великим человеком.

В замке Лис Сент-Жорж де Берри у Лудовико в распоряжении было двое слуг, он имел право переписки, ему было разрешено также выходить во двор для прогулок, упражнений в стрельбе из лука, он мог даже ловить рыбу в окружавшем замок крепостном рве. Но Лудовико не вынес неволи и тяжело заболел.

— О, если бы со мной был любимый придворный шут, — обратился он однажды к тюремщикам, — как знать, может быть, он и сумел бы отвлечь меня от горьких мыслей.

Просьба герцога была удовлетворена. Кроме того, в связи с тем, что император неоднократно интересовался у короля Франции здоровьем герцога, его в конце концов перевели в замок с более здоровыми условиями — в знаменитый Лош де ла Тюрен, где Лудовико проводил медленно текущие дни в занятиях живописью.

Но жизнь и приключения его уже подошли к концу. Ему исполнилось сорок восемь лет, а выглядел он совсем дряхлым стариком. Он понимал, что теперь обречен умереть жалким пленником. Хотя герцог и сохранил физическую силу и чрезвычайную остроту ума, он осознал, что отныне должен примириться с неотвратимым и медленным закатом своей карьеры и навсегда отказаться от власти.

Правда, однажды в приступе гордого отчаяния он попытался бежать из своего заточения, но неудачно. В итоге охрана была значительно усилена. Лудовико Мавр был вынужден провести целых восемь лет в бездействии. Он был бессилен изменить что-либо в своей судьбе. Это было невыносимо для человека, привычно повелевавшего судьбами Италии и даже Европы.

— Да было ли все это на самом деле? — прошептал он, прежде чем закрыть навеки глаза.

Он умер пленником на чужбине 27 мая 1508 года. Тонкие губы его произнесли в последний раз:

— Беатриче!

Смерть Лудовико не прошла незамеченной в Италии. На сей раз Лудовико Мавр сумел произвести неизгладимое впечатление на своих соотечественников. К этому времени равновесие сил в Италии резко ухудшилось. Даже заклятый враг Сфорца, Чезаре Борджа, написал несколько траурных строк: