Николай Асанов - Радиус взрыва неизвестен

Впрочем, поработать в этот день не удалось. Рассыльная принесла ему выписку из приказа о зачислении, потом его вызвали в бухгалтерию, где вручили удостоверение о том, что он является штатным сотрудником редакции. Это маленькая книжечка в коленкоровом переплете примирила его со всем.

Еще позже редактор вызвал сотрудников на «летучку». Там Чащин познакомился, наконец, со всем коллективом сотрудников, кроме, разумеется, тех, кто был в командировке. Знакомство было обставлено торжественно: представлял нового сотрудника сам Коночкин. Он же произнес небольшую вступительную речь о том, что новый сотрудник обязан продолжать высокие традиции, трудиться честно и добросовестно.

«Летучка» продолжалась долго и закончилась одновременно со звонком, отпускавшим всех, кроме дежурного по редакции, по домам. К Чащину привязались красноносый фельетонист и утомленный беготней городской репортер с багровым от загара лицом. И пришлось Чащину пить с ними пиво, которое он не любил, и закусывать вареными креветками — мелкими красными рачками, есть которых он боялся. Так прошел день первый.

День второй он начал в грустном настроении. Почему-то показалось, что он так и просидит всю жизнь в комнате отдела писем. Письма были вздорные: кто-то жаловался на управдома; пенсионер требовал заботы о своем отдыхе; в парке замечен случай мелкого хулиганства…

Чащин написал несколько ответов и перешел к той пачке, по которой следовало сделать обзор.

Мысли его были весьма далеко. В эту минуту он опять бродил где-то в пространстве, меж «стояков» и «подвалов», украшенных подписью «Ф. Чащин». И чем дольше он озирал их, тем грустнее становилось на душе.

История знает множество примеров, когда человек, с вечера улегшийся спать обыкновенным гражданином, утром просыпался знаменитым. Так, например, случилось с Байроном по выходе первой песни «Чайльд Гарольда». Неужели Чащину никогда не удастся пережить этого пробуждения таланта?

В это время он поймал себя на том, что торопливо выписывает в блокнот факты и цифры, изложенные каким-то жалобщиком.

Эта способность внезапно проникнуться чувством обиды неизвестного человека и не только посочувствовать ему, но и пожелать помочь была всегда сильна в Чащине. Он даже побаивался, не вредна ли она для журналиста? Ведь профессия журналиста требует прежде всего объективной оценки событий и явлений, чтобы можно было сделать точный анализ и прийти к единственно правильному выводу. А какой же тут объективный анализ, если ты с самого начала относишься к неизвестному жалобщику пристрастно?

Между тем это обстоятельное письмо требовало немедленного вмешательства. Чащин начал перечитывать его снова.

Некий Афанасий Кузьмич Стороженко, счетовод и, судя по почерку, старик, писал о том, что в их тресте, который называется не то Мылотрест, не то Мельтрест, не то Мясотрест, — почерк негодующего счетовода был ужасен! — налицо разбухание аппарата и кумовщина между руководителями, и что без вмешательства «прессы» — так старик и написал! — толку в этом учреждении не будет. Старик просил срочно вмешаться и проверить факты, выражая в конце письма страстное желание, «если потребуется, пострадать за правду».

Чащин кончил выборку фактов из письма и пошел искать Гущина. В таком деле, которое он собирался предпринять, нужно было посоветоваться.

Слава, как известно, сама не приходит, ее надо завоевать. Человек, который начинает с того, что смиряется со своей судьбой, заранее обречен на поражение. Но Чащин не из таких! Еще с младых ногтей он начал писать в стенную газету школы, в пионерскую газету родной области, в комсомольскую газету. Он писал стихи, рассказы, очерки, фельетоны. У него в чемодане были даже неоконченная повесть и начатая пьеса. Из школы он пошел прямо на факультет журналистики, твердо уверенный в том, что это и есть его призвание! Так неужели теперь, когда он стал настоящим газетчиком, можно удовлетвориться сидением в отделе писем и сочинением подборок «без „я“, без „мы“, без природы» на пятьдесят строк? Нет, он должен убедить товарища Коночкина и своих коллег, что достоин лучшей судьбы. А Бой-Ударов? «Слабый реагаж! Придется учить!» Нет, он покажет, что может быть не только исполнителем, но и организатором! Для этого надо сделать только шаг. Решающий шаг! Вот он этот шаг и сделает… Гущин, конечно, поддержит его. Они выступят вдвоем, и либо Чащин ничего не понимает, либо он уже завтра к вечеру покорит сердце заместителя редактора!