Николай Асанов - Радиус взрыва неизвестен

— Рюмка коньяку через каждые два часа. Иначе я этого не вынес бы! И вам, коллега, советую.

Длинный, костлявый, он ходил по комнате вихляющей походкой, в который уж раз благодарил техников, сидевших тут же, как будто ни ночь, ни сон не были властны над ними. Наконец он сказал:

— Ну хорошо, мы увидели их. Но что это нам дает?

И в комнате как будто сразу стало холодно.

Антибиотики не действовали на вирус. Это Краснышев определил по старым штаммам, заложенным еще Ермаковым и его помощниками, как только появились первые больные. Растворы сульфамидных препаратов как будто прекращали на время деятельность вируса — так, во всяком случае, решили Краснышев и другие вирусологи по первым опытам, еще до приезда Староверова. Поэтому больных поддерживали химическими препаратами. Но сейчас, когда электронный микроскоп позволил проверить все старые штаммы, оказалось, что вирус в них жил. Правда, он находился в угнетенном состоянии, но тем не менее размножался и продолжал разрушать живую материю. Кровяные тельца распадались, и рано или поздно мог наступить момент, когда сердцу нечем будет питаться.

— Что вы советуете? — спросил Ермаков, который еще с вечера пришел в лабораторию и в полном молчании просидел все это время.

Ученые переглянулись. Вирусолог Моргония закрыл покрасневшие глаза, прижал веки желтыми пальцами и покачал головой. Староверов сказал:

— Сульфамиды давать. Я бы даже советовал увеличить дозы. Нам нужно выиграть время. Теперь осталось надеяться на вакцину.

Моргония кивнул, не открывая глаз, Краснышев наклонил голову.

Врач молча перевел глаза с одного на другого, на третьего, покачал головой и вышел.

— Ну что же, пройдемте к нашим жертвенным животным! — невесело пошутил Краснышев.

Все последовали за ним.

Проходя мимо своей комнаты, Староверов заглянул туда. Лиза спала, положив голову на край стола, даже не сняв резиновых перчаток, не выключив стосвечовую лампу над головой. Сегодня она вместе со Староверовым заложила больше пятидесяти опытов с вакциной. Староверов выключил свет и вышел на улицу.

Черное небо висело так низко, что казалось, звезды горят прямо в горах, как огни домов. Шумела невидимая речка у подножия горы. Окна больницы чуть светились синеватым отблеском. Зато домик лаборатории словно горел изнутри, столько столбов света висело над ним.

Кто-то распахнул дверь помещения, отведенного для подопытных животных, желтая дорожка легла под ноги. Ученые вошли в узкий коридор, по сторонам которого стояли деревянные и железные клетки с кроликами, собаками, морскими свинками. Шедший впереди Краснышев тихо свистнул. В клетке, перед которой он стоял, лежала погибшая собака.

— Неослабленная культура. Действует, как яд. Я сам ввел ее два часа назад. Где дежурный? Почему не сообщили, что собака погибла?

Ассистент Краснышева, дежуривший возле животных, уже спешил к ним. Он удивленно взглянул на животное. Три минуты назад он проходил по коридору, собака лежала на подстилке. Правда, она казалась ослабевшей, порой повизгивала, но ничто не предвещало такой быстрой смерти. Краснышев протянул руку в перчатке и дотронулся до собаки.

— Да, она не успела еще остыть. Даже сквозь перчатку чувствуется тепло тела. Готовьте к вскрытию. Хотя можно заранее предсказать: смерть от паралича сердца…

Староверов вернулся к себе, разбудил Лизу и отправил отдыхать. Сам он пока не имел права на отдых. Он разложил истории болезней и погрузился в их изучение.

На какую болезнь похоже это внезапное поражение организма?

Вот вопрос, который ученые ставили перед собой, на который ожидали ответа из многочисленных институтов, запрошенных после первых анализов. Была ли эта болезнь известна раньше? Где и как развивалась? Какие средства употребляли против нее?

От конечного ответа на эти вопросы зависела жизнь тех, кто лежал сейчас в палатах. То, что болезнь не похожа по симптомам на желтую лихорадку, было уже ясно, но определить ее все равно не могли. И, как и все, Староверов мучительно вспоминал все, что знал о вирусных болезнях.

За последние тридцать лет открыто более трехсот видов вирусов. Иные из них обитают только в организмах животных, другие переходят от насекомых к животным и к человеку, третьи присущи только человеку. Какой вирус перед ними? Староверов снова разложил микрофотографии, сделанные при помощи электронного микроскопа, разглядывая эти сероватые сферические наплывы. Они были большего размера, нежели вирус оспы или желтой лихорадки. Теперь, когда электронный микроскоп показал их, Краснышев научился определять присутствие вируса и в поле обыкновенного микроскопа.