Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

— Я отправлю тебе 50 евро. Знаю, это немного… но чаевые на этой неделе были скудными, и я не смогла набрать больше.

Торговцы вовсе не глупы: они никогда не обрывают контактов девушки с ее близкими, если таковые имеются. Отправка небольшой суммы денег семье, оставшейся на родине, является обычной тактикой, способом обеспечить себе прикрытие, не возбуждая подозрений. Однажды Михаэле вместе с другими девочками из ресторана удалось бежать с помощью одной неправительственной организации, которая взяла ее под свою защиту в обмен на сотрудничество с полицией и связалась со мной, чтобы организовать ее возвращение в Румынию. Существовала одна проблема: Михаэла должна была свидетельствовать против своего сутенера, но ее пугала мысль, что муж может обо всем узнать. В ее окружении никто бы не понял, как респектабельная женщина может заниматься проституцией. В Румынии к проституткам относятся очень плохо; люди не делают различий между путаной, добровольно избравшей эту профессию, и жертвой сексуального трафика. Она боялась, что соседи начнут показывать на нее пальцем или что муж уйдет от нее. Самое неприятное, что эти опасения вовсе не были надуманными. Как бы там ни было, пережитое ею унижение касалось только ее одной. Дама из неправительственной организации проконсультировала меня по телефону о том, что следовало сделать:

— Михаэла должна будет выступить свидетелем в суде. Поэтому немецкая полиция связалась с румынскими коллегами, а также с вашим Национальным агентством по борьбе с сексуальным трафиком. Как нам гарантировать анонимность Михаэлы?

— Ей ни в коем случае нельзя подписывать никаких бумаг! Если ее занесут в базу Агентства, утечка информации неминуема…

Как и было предусмотрено, Михаэла вернулась домой. Вдвоем мы придумали историю, которую она расскажет своему мужу: в ресторане, где она работала, вор украл ее дамскую сумочку со всеми документами, которая лежала на стойке. Этот вор оказался опасным преступником, известным в полицейских кругах. Поскольку она была главным свидетелем, ей необходимо опознать его в суде Германии. Я сама сообщила эту новую версию немецким полицейским, которые согласились прикрывать Михаэлу. Увы! Несколько дней спустя после возвращения молодой женщины в Румынию ей домой позвонил офицер местной полиции и сказал, что она должна прийти в участок и дать показания. У мужа моментально возникли подозрения:

— Зачем румынской полиции связываться с тобой по поводу сумки, украденной в Германии?

— Не знаю…

Михаэла позвонила мне, перепуганная до смерти:

— Вы сказали, что никто не будет знать! Вы меня обманули!

— Успокойся, Михаэла, я все улажу.

Я связалась напрямую с офицером немецкой полиции, который вел это дело. Он проявил полное понимание, заверив меня, что не имеет никакого отношения к этому инциденту. Он обо всем предупредил своих румынских коллег, но последние, похоже, не придали значения его рекомендациям. Чтобы исправить ситуацию, у меня оставался всего один выход и этот услужливый офицер должен был мне помочь.

— Хочу попросить вас о небольшой услуге.

— Какой?

— Когда вы снова будете связываться с Михаэлой по поводу предстоящего процесса, предупредите меня заранее. Я буду у нее во время вашего звонка. Она передаст трубку своему мужу, и вы ему повторите нашу выдуманную историю. Он не знает английского, поэтому я буду переводить ему ваши слова. Можете даже добавить, например, что напавший на нее мужчина очень опасен, что Михаэла проявила отвагу и что ее показания важны, чтобы отправить этого типа за решетку…

Наш план прекрасно сработал: муж поверил в выдуманную историю от начала до конца. То, что немецкий полицейский лично подтвердил ему все, избавило его от последних подозрений. После этого я отправилась в полицейский участок Питешти, чтобы переговорить с человеком, которому Национальное агентство по борьбе с сексуальным трафиком поручило вести дело Михаэлы.

— Послушайте, Михаэла не будет ничего подписывать. Она отказывается фигурировать в вашей свидетельской базе. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Да, но нам необходимо получить от нее информацию, чтобы завести дело на торговца, продавшего ее в Германию.

— Хорошо, только она не станет делать это официально. Она расскажет вам устно все, что нужно, но никаких письменных показаний давать не будет и подписывать тоже ничего не будет. Сотрудничество возможно лишь на таких условиях. Вы и так уже ее достаточно скомпрометировали.