Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

— Это не самый крупный город, но, если он вам не подойдет, вы всегда сможете переехать.

Я была очарована видами моря и нарядных домиков и была уверена, что мне там понравится. Мы вылетели в страну осенью 1991 года вместе с группой других беженцев. При выходе из самолета меня поразил очень мягкий и теплый здешний воздух. Было около двух-трех часов ночи. На мне была надета футболка, тогда как все вокруг были в куртках: эти люди сошли с ума? В аэропорту ждала дама из службы иммиграции, чтобы проводить нас в наше временное жилище.

— Ну вот, располагайтесь. Вы можете оставаться в этой квартире в течение полугода. Здесь есть все нужные продукты, их хватит на две недели. Потом вы будете получать пособие, которое позволит вам ни в чем не нуждаться.

В квартире было все необходимое: посуда, пища, зубные щетки, зубная паста… Эти люди действительно обо всем позаботились! Все две недели Ракель (так звали женщину, встретившую нас в аэропорту) не давала нам расслабиться: регистрация в службе социального обеспечения, открытие банковского счета, юридическая помощь… Вместе с другими беженцами мы ходили с одной встречи на другую. Нас повсюду сопровождал переводчик. Однажды к нам пришел полицейский, чтобы вкратце рассказать об основных положениях австралийского законодательства. В группе сразу же возникли вопросы:

— Какие документы мы должны иметь при себе?

Полицейский удивленно поднял брови.

— То есть?

— Ну, для контроля.

— Для какого контроля?

— В Румынии мы должны были постоянно носить с собой документы, удостоверяющие личность. Полиция часто проверяла их на улице.

— Зачем? Здесь вас никто не собирается проверять.

Что же это за страна, где никто не будет следить за нашими передвижениями? Беседа продолжилась в том же сюрреалистическом духе.

— Будьте внимательны, — уточнил полицейский, — закон здесь очень мягок ко всем, включая воров. Если ваша собака укусит кого-нибудь, вам придется выплатить штраф, даже если жертва окажется вором, пытающимся пробраться в ваш дом.

Глядя на наши изумленные лица, он продолжил:

— Я расскажу вам одну историю: вор забрался в дом через окно детской комнаты, и, споткнувшись об игрушки, разбросанные на полу, сломал себе ногу. Он подал в суд жалобу на хозяев дома и выиграл дело.

Я так никогда и не узнала, была ли эта история правдой или полицейский просто пошутил. Но некоторые из моих соотечественников были шокированы.

— Это возмутительно! Австралия — страна для преступников!

Это столкновение культур было забавным… Но самым главным было то, что никто из нас и мечтать не мог о лучшем приеме: о нас постоянно заботились, кто-нибудь всегда отвечал на наши вопросы. Вначале приветливость австралийцев меня немного смущала. На улице прохожие улыбались мне, некоторые здоровались. Это было так непривычно для меня! Поначалу я думала: наверное, что-либо не так с моей юбкой или в волосах что-то запуталось… Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что они вовсе не смеялись надо мной.

Конечно, ощущение пребывания в раю продлилось недолго. Уже через месяц меня начала мучить ностальгия. Все здесь было таким новым, другим. Мне было трудно адаптироваться в среде, где я не находила привычной для себя опоры. Я попробовала сосредоточиться на конкретных вещах: речка, деревья… Тщетно! В Австралии трава была совсем другой, словно сделанной из пластмассы! Ни одного сорняка не виднелось на густых безупречных газонах, ни одной веточки не торчало из кустов, подстриженных по линеечке. Даже когда я смотрела на небо, не видела своей маленькой звездочки: куда же подевались созвездия, которыми я любовалась в детстве? Здесь ничего мне не принадлежало, ничто не привязывало меня к этому месту; люди давно обустроились здесь, прекрасно знали друг друга, а у нас с сыном не было ничего и никого, мы были чужими. Я часто звонила матери. Мои телефонные счета были чудовищными!

К счастью, нам назначили социальное пособие в 420 долларов, перечисляемое два раза в месяц. Я смогла снять двухэтажную квартиру: меньше четырех комнат я найти не смогла! Никогда еще я не жила в таком просторном месте. Ночью Стефан спал вместе со мной. Нам повезло: соседи по лестничной клетке были боснийцами и разговаривали на сербском языке. Мой сын мог играть с их дочерьми. Я отвела его в детский сад, который посещали наши маленькие соседки; первое время они были его переводчиками. Благодаря им Стефан быстро начал лопотать на английском. Дома я перестала разговаривать по-румынски, чтобы помочь сыну быстрее влиться в новую среду.