Алексей Кузьмин - Солнце и Снег

- Они могут достать и здесь?

- Конечно. Мы ходим к ним, а они - к нам. Силы зла весьма велики.

- А как же силы добра? Они ведь тоже есть в нашем мире?

Андрей Михайлович немного подышал, выпрямил спину, огладил густую бороду.

- В нашем мире борятся только силы зла. Добро и сила - это разные категории. Конечно, нам всем хотелось бы найти армию добра, бороться за справедливость. Но все силы вокруг нас - это только разные виды зла. Добро делает каждый в одиночку, где толпа - там и заводилы, а те, кто заводит толпу, не слышат голоса бога. Любые вожди очень быстро становятся слугами дьявола.

- Что-то ты раньше мне о Боге не говорил, - задумчиво сказал Синицин.

- Бог, добро, свет - какая разница. Главное не держать в себе злость, не убивать, не принуждать силой. “Добро приходит тогда, когда исчезает вражда” - это кажется, сказал Будда.

- Слушай, Андрей, а чего же мы тогда ушу занимаемся? Ведь это же боевое искусство.

Андрей пошел на кухню, принес чайник, заварил густой чай прямо в кружках. Игорь бросил себе несколько кусков сахара, отломил большой кусок свежего лаваша. Андрей неторопливо помешивал чай серебряной ложечкой:

- Во-первых, мы изучаем боевое искусство только для защиты и самообороны. Я часто встречал бывших боксеров, ставших бандитами, каратистов-охранников. Но практически ни разу я не слышал про ушуистов, работающих в охране, или занимающихся рэкетом. Ушу пробуждает не только физические, но и духовные силы. Поэтому почти все ушуисты имеют высшее образование, знают два-три иностранных языка. Их сила надежно контролируется мудростью. Зарабатывать на жизнь они всегда предпочитают умом, а не кровью.

Во-вторых, старая восточная мудрость говорит, что высшее искусство - это “уметь, но не применять”. Да, любой из нас может убить человека. Но мы видим и тысячи путей, как избежать этого. Мы можем решать проблемы на более высоком уровне.

Игорь пил сладкий густой чай, и размышлял о том, насколько приятно вот так беседовать с мудрым и сильным человеком.

- Так что же мне теперь делать? - спросил он.

- Набирай энергию до тех пор, пока сможешь. Иди своим путем до конца. А затем она неизбежно начнет выходить из тебя. Постарайся использовать ее в благих целях.

Глава 37

Ван в Крыму. Блинов становится другим человеком.

Тяжелая цепь была привязана к короткой крепкой веревке. Ван раскрутил ее над головой и отпустил один конец, вложив в бросок всю силу. Цепь сверкнула над морем и ушла на дно в тридцати метрах от берега. Ван свернул в карман ненужную больше бечеву и присел, глядя на беснующиеся волны. Он находился на высокой скале, но ветер доносил и сюда тучи соленых брызг, подхваченных над прибрежными камнями.

Он прошептал слова молитвы, и пошел наверх, спотыкаясь на скользких камнях. Пронизывающий ветер подталкивал его в спину. Вану казалось, что с пограничной вышки, расположенной всего в километре выше над берегом, на него кто-то смотрит. Он подавил в себе тревогу, и полез по тропинке, придав себе состояние человека, родившегося и выросшего в этих местах. Тропинка вилась над склоном обрывистого берега, среди вечнозеленых земляничных деревьев, высоких можжжевельников. Попадались сосны и скальный дуб. Растения защищали от ветра, воздух был напоен целительным хвойным ароматом.

Прошло двадцать минут подъема, и вот уже Ван выбрался на смотровую площадку заповедника “Мыс Мартьян”. Это место называется “Царская беседка”, но на самом деле - просто огороженная кованой оградой ровная площадка. Ван смотрел, как далеко внизу беснуется Черное море. Сильный ветер гнал к берегу тысячи и тысячи огромных валов. Многотонные громадины неотвратимо обрушивались на берег, заставляя землю дрожать от их ударов. Шторм уже вырвал огромный блок из бетонного волнореза, и готовился свалить второй. Рев бури гремел на расстоянии километра от берега. Сильный ветер рвал одежду, бил в лицо мокрыми брызгами, от которых на губах оставался привкус соли и йода. Запах моря смешивался с запахами можжевелового леса, окружавшего площадку.

- Место идеально подходит для тренировок, - думал Ван. Ему нравились вечнозеленые колючие можжевельники, причудливо изогнутые земляничные деревья с гладкой розовой кожей. Этот заповедный лес казался ему сказочным, волшебным, напоминающим о временах, которые давно прошли.

Ван был очень доволен. Он вспоминал, как две недели назад они прошли Большой Каньон, вышли на Ай-Петри. Там он подобрал еще одного неприкаянного духа. Дух метался между вершинами плоскогорья, но никак не мог найти дорог, ведущих к разрушенному храму.