Ирина Меркина - Клон в пальто

Клаус, сразу приободрившийся, с благородным металлом в голосе объяснил ей, что делать. Она должна прикинуть, какие вещи ей надо купить в Марселе, чтобы зря не тратить время и скорее выйти в море.

— Вещи? — переспросила Аля.

— Ну да. Купальный костюм, шляпу от солнца, летние платья, обувь, крем для загара. Я пойду с вами и заплачу по своей карточке. Но я не люблю долгих походов по дамским магазинам, так что решите все заранее.

Ей надо было признать, что она заигралась, извиниться перед Клаусом за произошедшее недоразумение и отправиться домой. И согласиться, что Лешка опять прав, а она — маленькая непослушная девочка, убежавшая в темный лес.

Но она не девочка. Она будет делать все, что захочет. Она тоже имеет право на веселую жизнь, а если Рыжему это все равно — тем хуже для него.

Аля представила себе, как будет рассказывать о яхте и немецком миллионере. Подруга Терехина и Ирка-училка точно лопнут от зависти.

В Марселе Клаус действительно заплатил за все, не споря и не возмущаясь, хотя Аля в душевном смятении хватала первые попавшиеся и потому самые дорогие шмотки. Она пыталась подсчитать, сколько теперь стоит и к какому разряду дорогих шлюх может себя отнести. Получалось так себе, средненько, на уровне непрофессиональной стриптизерши из казино.

В Марселе пекло солнце, дул обжигающий ветер и в небе висели многоэтажные облака, похожие на белые океанские лайнеры. Такие же лайнеры, но поменьше и погрязнее, стояли в порту. После тихого горного курорта Аля сразу оглохла и ошалела от шума и запахов приморского города. Яхта Вандербильда тоже была белая, вылизанная до тошноты. Ее блестящие поверхности так сверкали на солнце, что Аля зажмурилась под темными очками и поспешила спуститься в каюту. Клаус весь вечер отдавал распоряжения капитану, матросу и повару и ей не досаждал.

Ужин принесли вниз. Аля ела запеченную рыбу и смотрела на ноги гуляющих по набережной людей. Она даже забыла, что боится моря. А чего там бояться, в самом деле, акулы здесь не водятся. Забавно, наверное, жить в портовом городе. Каждый день приходить на причал, встречать и провожать пароходы совсем не так, как поезда. Верить, что когда-нибудь и ты уплывешь за горизонт под алыми парусами. Глядя на лайнеры и облака, в это можно верить всю жизнь.

С такими мыслями Аля незаметно заснула.

Она проснулась от прикосновения чего-то холодного к плечу. В иллюминатор доносился легкий плеск — яхта вышла в море. Пахло солью, йодом и еще чем-то кисловатым.

Прохладное касание повторилось, словно ей на спину упала большая маслянистая капля. Аля повернулась и увидела прямо у своей подушки глубоко посаженные глаза Клауса. Впервые он был так близко и без очков. Его мокрая рука тихонько скользила по ее плечу и спине.

— Что это? — испуганно прошептала она.

— Это кефир, — так же шепотом ответил немец. — Ты еще не вспомнила?

Она вспомнила, едва только услышала его шепот. Как же он изменился, хотя прошло не так уж много лет! И она не узнала его, хотя когда-то они месяц провели бок о бок и лицом к лицу. Лицо, голос, акцент, манеры и повадки — теперь все было другим. Но все же немецкий миллионер герр Вандербильд оказался тем самым мальчиком, с которым в юности она отдыхала в Крыму. Он мазал ее обгоревшее тело кефиром и задыхался от любви, а она день за днем и ночь за ночью из чистой стервозности говорила ему «нет»…

Теперь сказать «нет» было невозможно. Его вообще мало интересовало, что она скажет. Никаких воспоминаний, откровений, упреков — машина, включенная на кнопку «секс». Он был с ней, пока не кончился завод, а потом ушел, предупредив, что завтрак подадут в кают-компанию. Аля долго стояла под душем, смывая со спины уже подсохшие кефирные разводы, и думала о том, как мог застенчивый студент — Коля, да, правильно, вот как его звали, потому-то и Клаус — превратиться в безжалостную акулу капитализма. И какая в этом ее заслуга — или вина?..

— Я уехал в Штаты и начал работать в хай-теке. Потом открыл фирму в Силиконовой долине, — ответил он за завтраком на ее робкий вопрос. — Но Америка мне не нравится — бестолковая, шумная страна. Я люблю Германию, там больше строгости и порядка. Поэтому я переехал туда, женился на Карле и взял ее фамилию. На мое счастье, она оказалась Вандербильд, а не Черномор.

Аля не решилась спросить, чем он занимается сейчас. И каким образом их отношения повлияют на контракт с Лешкой — он же вроде бы еще не подписан.

— Разумеется, сотрудничать с твоим мужем я не собираюсь, — продолжал Клаус. — Это был чистый блеф. Я не торгую автомобилями.