Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— Вот тот самый маленький друг, о котором мы договорились вчера, — сказал Шейх-Саид, подводя Мухтара к эмиру.

Эмир осмотрел мальчика и, заметив его косичку, весело рассмеялся и произнес:

— Да, сейиди, ему обязательно надо поцеловать порог дома аллаха!

На лице Шейх-Саида появилась ироническая улыбка. Он сочувственно посмотрел на смутившегося Мухтара.

— Я знаю твою историю… — сказал доброжелательно эмир. — Скажи-ка, а работать ты любишь?

Шейх-Саид хотел было ответить за мальчика, но тот опередил его:

— Да, хадрат, люблю! Я буду делать все, что вы прикажете. Я стану самым послушным вашим слугой…

Эмир с Шейх-Саидом переглянулись.

— Хорошо, сын мой, я люблю таких послушных ребят. Я возьму тебя с собой… Приходи сюда в четверг к утренней молитве.

— Ну, теперь я спокоен, — сказал Шейх-Саид и, достав из кисета несколько золотых монет, протянул эмиру. — На эти деньги мальчик будет питаться, пока сам не заработает на хлеб. Ведь путь до Мекки не близок.

— Да, конечно, лишняя лира в пути не помешает, — ответил эмир, пряча деньги. — Будьте спокойны, мальчик будет мне родным сыном, я все сделаю для его счастья.

— Вот и хорошо, — сказал Шейх-Саид. — Пойдем, мальчик мой.

Мухтар горячо поблагодарил эмира и почтительно поцеловал его руку.

Шейх-Саид вернулся в свою худжру и пригласил мальчика к себе. Досыта накормив его и напоив, он заговорил по-отечески:

— Вот что, сынок! Ты едешь далеко, и кто знает, когда ты вернешься. В жизни всякое бывает. Ты уже не маленький и, думаю, сам сумеешь выбрать верный путь в жизни.

Мухтар, настороженно подняв голову, смотрел на Шейх-Саида.

— Может быть, мне не ехать?

— Нет, поезжай. Во-первых, избавишься от бека. Во-вторых, снимешь свою косичку и к тому же увидишь Мекку, новых людей, новые города.

Долго еще беседовали Шейх-Саид и Мухтар. А потом, трогательно простившись со стариком, мальчик поспешил домой, чтобы поделиться с Ходиджой своей радостью.

— Умма Ходиджа! Я еду… Еду… Еду в Мекку!

Дав мальчику отдышаться, Ходиджа засыпала его вопросами. Ей хотелось знать все подробно. Она была убеждена, что Мухтара ожидает что-то радостное, что там, в доме аллаха, он найдет наконец свое счастье.

Англичане утверждали, что после их прихода Багдад стал свободным и счастливым городом. Но жизнь в нем по-прежнему была полна горя и нищеты. Как и при турках, на больших площадях, прислонившись к стене, сидели безработные с кирками, лопатами, веревками, в надежде, что кому-нибудь понадобятся их умение и сила. Дети, брошенные на произвол судьбы, сновали по базарам, просили милостыню, воровали на огородах, рылись в мусорных ямах. Многие женщины с грудными младенцами на руках, рыдая, молили прохожих о подаянии.

А рядом кипела другая жизнь. Индийские и арабские купцы спешили от одного базара к другому, на ходу покупали и перепродавали зерно, хлопок, шерсть, ткани. Крупные арабские дельцы уже успели сродниться с английскими компаниями и теперь продавали оптом десятки тысяч пудов зерна и фруктов.

Прибавилось дел и у Джавадбека. Они сулили ему немалую прибыль. Но среди хлопот купец не забывал о Мухтаре. Его служанка Набавил несколько раз появлялась у Ходиджи, изводила ее расспросами и угрожала от имени хозяина, что, если Мухтар не вернется по доброй воле, Джавадбек велит привести его силой.

Но на все расспросы Набавии Ходиджа со вздохом отвечала:

— Только одному аллаху известно, где он ночует.

Зная, что Джавадбек ищет Мухтара, Ходиджа не оставляла его у себя.

Мальчик нашел приют у старого Халила-баба — сторожа мастерской, где он когда-то работал. Домой он забегал тайком и мечтал о часе, когда покинет Багдад и избавится от преследований проклятого Джавадбека.

Наконец настал долгожданный день. Наутро, с рассветом, караван должен был тронуться в путь.

Накануне отъезда Мухтар пришел проститься с Хашимом-эфенди. Учитель сидел во дворе, окруженный книгами.

— О, Мухтар! — поднялся он навстречу мальчику. — Ну садись, рассказывай, как твои дела.

Мухтар сел у небольшой клумбы, и, рассказывая, любовался пчелами, которые, усердно работая хоботками, высасывали нектар из цветов.

— Когда же ты едешь? — спросил Хашим-эфенди.

— Завтра!

— Вот как! — Учитель помолчал несколько мгновений, потом, усмехаясь, сказал: — Ну что же, станешь «ходжа», все будут обращаться к тебе с почтением. К тому же увидишь чужие края, чужой народ. Это будет полезно для тебя. — Неожиданно он спросил: — А ты не забыл моих советов?