Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— У них что, горе?

Наташа не удержалась, засмеялась.

— Нет, эти женщины обижены судьбой и вот решили стать монашками, отказаться от всяких радостей жизни…

Вдруг издали донеслись звуки маленького духового оркестра. Минорные, замедленные, они ворвались неожиданным диссонансом. Вдоль тротуара продвигался белый катафалк, запряженный двумя парами белых и черных лошадей, на катафалке стоял гроб, на нем — позолоченное покрывало и цветы. Гроб сопровождала большая толпа. Мухтар впервые видел такую похоронную процессию.

Сергей и все остальные сняли шапки, и он, глядя на них, опустил голову. Минуту спустя юноша с любопытством смотрел на белых лошадей. Уж очень они были нарядными и красивыми.

Ребята двинулись дальше. Мимо со звоном пролетали, покрикивая на мохнатых лошадей, извозчики в черных поярковых шапках, легких тулупах с красными матерчатыми поясами. Чеканя шаг, прошел большой отряд красноармейцев в серых шинелях, шлемах-буденовках. Бойцы пели бойкую песню с повторяющимся припевом. Кричали мальчишки-газетчики. Мужчины и женщины в странных костюмах, в кожаных тужурках — кого только здесь нет! Москвичи казались Мухтару похожими друг на друга.

Они прошли всю Тверскую и дошли до Охотного ряда. На перекрестке у палатки ребята увидели длинную очередь. Женщины были в цветастых платках, длинных юбках. Очередь напомнила Мухтару хвост большой бумажной змеи, состоявший из мелких цветастых лоскутков, готовый взлететь при первом порыве ветра. Юношей овладело какое-то странное чувство грусти. Наташа уловила, как изменилось выражение его лица, в один миг он весь ушел в себя.

— Что с тобой, заболел? — озабоченно сказала она.

— Так, ничего, — ответил Мухтар тихо. — Вот мы гуляем по Москве, а мне все еще не верится, что это — правда. Я среди вас, добрых людей, и в столице России.

Наташе хотелось что-то сказать ему, но они уже подошли к Троицким воротам Кремля, и всех охватило волнение: заказаны ли им пропуска.

Сергея отправили вперед, к окошку, где выдавали пропуска. Сергей протянул документы и тут же получил пропуск на четверых. Радостно подмигнув друзьям, он воскликнул:

— Братцы, пошли, видимо, бог любит нас!

— Любит, Сереженька, любит! — ласково и радостно согласилась Наташа.

Молодой красноармеец проверил пропуск:

— К товарищу Луначарскому?

— Так точно, — ответил Сергей.

— Вы там уже были?

— Нет.

— Он живет в Потешном дворе. Идите прямо. После арки — первое здание направо.

Ровно в назначенное время, в одиннадцать часов, Мухтар, Акпер, Наташа и Сергей поднялись по железным ступенькам на второй этаж, где жил нарком просвещения Луначарский.

Анатолий Васильевич встретил ребят улыбкой.

— Письмо товарища Буният-заде я прочел. Постараемся помочь вашему подопечному.

Он задал два-три вопроса каждому из ребят, затем обратился к Мухтару. Юноша от волнения не мог сидеть на стуле. Он встал. И с трудом начал объясняться по-русски. Заметив это, Луначарский сказал:

— Говорите по-английски, я немного знаю этот язык…

И Мухтар начал говорить по-английски. Выслушав Мухтара, Луначарский обратился к его друзьям.

— Очень хорошо, что вы все ему помогаете, — сказал он. — Смышленый парень, из него толк будет.

— Да, да, товарищ нарком, он боевой и в подполье нам очень помогал, — заговорил Сергей. — Очень просим вас оставить его в Москве, и, если можно, помогите ему поступить в Коммунистический университет пародов Востока…

— Ну а сами вы где собираетесь учиться?

— Мы будем учиться в Баку.

— И правильно сделаете. Учиться теперь можно и в Баку. Всем вам надо серьезно думать об учебе… Революции нужны свои кадры… А теперь, товарищи, я вас на некоторое время оставлю. Мне нужно пройти к Владимиру Ильичу.

Луначарский обернулся к высокому молодому человеку с черной густой шевелюрой и сказал:

— Включите всех их, четверых, в число представителей на прием к товарищу Ленину.

Анатолий Васильевич вышел.

Секретарь — молодой человек с добрым открытым лицом — пригласил ребят в приемную и предложил им посмотреть альбомы.

— Вот вам альбомы великих художников мира, исключительно интересные альбомы. Смотрите, а у меня дела.

Мухтар пытался разглядывать лежавшие на круглом столе альбомы с цветными репродукциями картин, но краски расплывались у него перед глазами. Все его думы и чувства сосредоточились на одном: он увидит живого Ленина! Какой он? Он должен быть высоким, очень важным и строгим к нему: ведь он незваный гость. И тут же утешал себя тем, что нарком просвещения, наверное, скажет ему о нем. Вдруг Мухтаром овладел страх: как и о чем он будет говорить с Лениным?